Дело чести   ::   Олдридж Джеймс

Вы отвоевали, вот ивсе.

— Мы только начинаем воевать, — спокойно ответил грек.

— Может быть, — вмешалась Елена. — Но это будет уже другая война. Скажите ему, что инглизи не считает его дезертиром.

— Скажите вы.

— Это будет не одно и то же.

— Я не могу. Прошу прощенья, инглизи.

— Вы дьявольски упрямы, — заметил Квейль.

— Это признак, что я хороший грек.

— Хороший или нет, но вы можете передать.

— Прошу прощенья, инглизи.

Теперь все были сердиты. Все говорили быстро, без пауз, с жаром. Отношения стали натянутыми. Вслед за последними словами большого грека наступило молчание, но в нем не было мира и спокойствия.

Они продолжали ехать в молчанье. Вокруг была зеленая равнина, и жара, и ряд чахлых тополей, кое-где тянувшихся по обочинам дороги, и сухие колеи, бороздившие землю, и платаны, и открытая даль. Стояла тишина, и не было никакого движения. Не было войны. Не было ничего. Они просто совершают мирную прогулку в теплом краю, и нет никакой опасности и никакой спешки, и хорошо так жить — без спешки и без напряжения.

— Это мне не нравится, — сказал Тэп.

Не так просто было разрядить напряжение, которое владело ими вот уже полчаса.

— Что?

— Дорога совершенно пуста. А тут должны бы быть греки или кто-нибудь.

— Они эвакуировались.

— Да, но кто-нибудь должен же быть. Мне это не нравится.

— Чем же ты это объясняешь?

— Слишком тихо кругом.