Дело чести   ::   Олдридж Джеймс

Сквозь мутные окна Квейль видел разрывы, но бомбы падали слишком далеко от дороги, чтобы причинить ущерб. Наконец самолеты ушли. Квейль открыл дверь; за дверью стояли двое австралийцев.

— Как Флип? — спросил один из них.

— Неважно, — ответил Квейль.

— Он поправится? — спросил другой. Он был в стальном шлеме.

— Трудно сказать. Вы пока возвращайтесь к себе. Эта машина сейчас тронется.

Австралийцы ушли.

Когда санитарная машина тронулась, Квейль почувствовал стоящий в ней запах. Это был запах гниения и смерти, и он вспомнил, как еще школьником постоянно думал, что настанет день, когда придется умереть, и этот день настанет неминуемо, и тогда конец всему, и это самое худшее, — ты не будешь больше ходить, пить, спать, а другие останутся в живых, — и это самое худшее, потому что все останется, хотя тебя не будет.

— Почему ты не перейдешь обратно в ту машину? — спросила Елена. — Я чувствую себя хорошо.

— А почему мне не остаться здесь? — возразил он.

— Не будь упрямцем.

— Ты нелепо ведешь себя. Зачем ты остаешься в машине во время бомбежки?

— А ты почему остался?

— Я не успел выйти.

— И я тоже.

— Ну ладно, — уступил он.

— Это только до Ламии, — объяснила она. — Там есть госпиталь.

— Тебе лучше не появляться в госпитале.

— Я выйду до того, как мы приедем туда.

— А далеко это?

— Шофер говорит — почти приехали. Он знает моего брата.

— Правда?

— Правда.