Дело чести   ::   Олдридж Джеймс

— Можно подождать, пока мы попробуем раздобыть карету скорой помощи? — спросил Хикки.

— Нет. Кладите его сюда, во всю длину. Голову выше.

Они положили Горелля на заднее сиденье, Хикки занял место шофера, а врач уселся на полу, не выпуская из рук своего чемоданчика.

— Я скоро вернусь. Ждите меня здесь, — сказал Хикки остальным.

— Мы поедем в город с командой, — предложил Тэп.

Хикки бросил: «Ладно», — запустил «паккард» и медленно тронулся с места.

Оставшиеся пошли к самолету Горелля посмотреть, что с ним случилось. Хвостовое оперение было почти начисто срезано пулеметным огнем и еле держалось. Пуля, пронзившая шею Горелля, пробила заднюю стенку кабины и вдребезги разбила указатель поворота и крена. Пол и сиденье в кабине были залиты кровью.

— Он был как бешеный, — сказал Тэп. — Он спикировал, чтобы атаковать бомбардировщики, но не успел выйти из пике и с размаха врезался в самую гущу «Савой», а в хвосте у него уже был один «42». Но он, по-видимому, совсем забыл об этом «42» и пристроился в хвост «Савойе». Я видел, как он начал поливать его из пулемета. А «42» поливал его. Просто не понимаю, как он продержался. Он не отставал от бомбардировщика, пока тот не повалился в огне. Это было что-то неслыханное. Он все время то выходил из боя, то опять врывался в самую гущу, и я ждал, что вот-вот ему будет конец. Он, наверное, был уже ранен и сам себя не помнил.

Больше тут делать было нечего, и они пошли, обсуждая подробности боя.