Дневник сломанной куклы   ::   Катерли Нина

Эвелин просто ничего не поняла бы, говорить с ней на серьезные темы - все равно что с Ником и Машей. А отцу, и тем более Рут, рассказать можно далеко не все. Не могла же она сказать Мыше про свои женские переживания, про ночь с Димкой, тем более про теперешние свои мысли. Рут? Она - примерная католичка, и обсуждать с ней, что испытывает Катя, когда Роналд берет ее, допустим, за руку... Страшно даже себе представить!

Рут безусловно нравилась Кате. Она была милая, добрая, хорошо относилась к ней и, главное, любила отца. Решительная и энергичная, умела не давить своей энергией и не навязывать мнений. Словом, была настоящей американкой, в самом лучшем смысле слова - умела уважать чужую свободу. Но Катя теперь понимала, почему, например, Рут с отцом заключили негласный договор не касаться в разговорах российской политики, экономики, перспектив. И особенно войны в Чечне. Рут, увы, считала Россию непредсказуемой, отсталой страной, раньше опасной, потому что сильной, мощной и агрессивной, теперь - слабой, но по-прежнему ядерной и невменяемой, а потому нуждающейся в жестком руководстве цивилизованного мира. Об этом можно было догадаться по отдельным репликам, реакции на новости из России, наконец, по тому, что Катя услышала на ее лекции. Удивительно: у Рут в Москве было много друзей, некоторых из них она искренне любила, помогала, вечно возила подарки, лекарства. Но в рассказах даже об этих людях сквозило что-то... какой-то легкий оттенок превосходства.