Дочь Великого Петра   ::   Гейнце Николай Эдуардович

По окончании заупокойной литургии и отпевания гроб с телом княгини Полторацкой был опущен в родовой склеп Зиновьевых, где шестнадцать лет тому назад нашел себе упокоение и муж Вассы Семеновны, а Таню Берестову похоронили на кладбище при церкви, и над ее могилой водрузили большой черный деревянный крест с белой надписью,гласившей с одной стороны: «Здесь лежит тело рабы Божьей Татьяны Никитиной Берестовой», с другой: «Упокой, Господи, душу ее в селениях праведных».

После того как гроб опустили в могилу, все приглашенные возвратились в дом, где был уже накрыт поминальный обед. Для дворовых людей был накрыт стол в застольной, а для крестьян – на дворе.

Княжна несколько раз в церкви лишалась чувств и наконец была замертво унесена с кладбища, так как в момент опускания гроба с телом ее матери в склеп с нею сделался истерический припадок. Князь Луговой, в качестве жениха молодой хозяйки, распоряжался за поминальным обедом. Однако по окончании обеда княжна снова появилась среди гостей, которые уже начали разъезжаться.

– Могу я остаться побеседовать с вами? – улучив минуту, спросил ее Луговой.

– Не сегодня, князь! Я положительно еле стою на ногах.

Князю Сергею оставалось только откланяться, и он уехал домой.

Несколько дней подряд он ездил в Зиновьево с целью переговорить с княжною, но та не принимала его.

– Что с нею? Она больна? – допытывался он у Федосьи.

– Слабы очень, а не то чтобы больны были, – докладывала Федосья, – немножко посидят, а все больше в постельке. Каждый день плачут. Да и как не плакать? Ведь такое горе!

– Это верно, но…

Князь не докончил своей фразы.

– Я вовсе не узнаю ее сиятельства. Словно подменили ее, – продолжала между тем Федосья. – Точно она, и точно не она.