JК
Долгий путь в лабиринте :: Насибов Александр Ашотович
Страница: 80 из 144Стоит ли на глазах у всего села убивать беременную женщину и ее мужа?
Вот и люди, что недавно прискакали из города и переполошили бан — ду, подняв ее на поиски затерявшихся в степи чекистов, одобрят ли они эту спешку с расстрелом?
Нет, по всему выходило, что следует подождать. Сперва надо хоро — шенько допросить задержанных. А убить их можно и ночью, без лишнего шума…
Атаман поднял ладонь, требуя тишины.
— Кто мы есть? — громко сказал он и оглядел площадь. — Мы есть православное воинство. — Рукой, на запястье которой болталась нагайка, он показал на свое окружение. — Свободное православное воинство, а не якие мазурики. Зараз будем говорить с этим людыной. Спытаем, шо он та — кое есть. И тогда решим. — Атаман обратился к Шагину: — Покажь доку — менты!
Шагин отвернул полу пиджака, рванул ветхую подкладку. Она лопну — ла, на землю вывалились бумаги. Их подобрали, отдали атаману. Тот дол — го вертел перед глазами две тоненькие серые книжечки, потом громко сказал:
— Очки принесите!
— Так ты же разбил их, батько! — крикнул «хорек». — На запрошлой неделе разбил. Ночью до ветру ходил, так ненароком наступил на них и разбил. Неужто запамятовал?
— Верно, — солидно кивнул атаман. — В таком разе позвать писаря Прокопенку!
Подошел рыжий увалень — тот, что грыз морковь, охраняя лошадей возле оврага. Он и сейчас ел — крепкими белыми зубами обдирал остатки мяса с большого бычьего мосла.
— Здесь я, батько, — сказал он и руку с едой завел за спину. — Слухаю вас.
— На-ка! — Атаман протянул ему книжечки.
Вот и люди, что недавно прискакали из города и переполошили бан — ду, подняв ее на поиски затерявшихся в степи чекистов, одобрят ли они эту спешку с расстрелом?
Нет, по всему выходило, что следует подождать. Сперва надо хоро — шенько допросить задержанных. А убить их можно и ночью, без лишнего шума…
Атаман поднял ладонь, требуя тишины.
— Кто мы есть? — громко сказал он и оглядел площадь. — Мы есть православное воинство. — Рукой, на запястье которой болталась нагайка, он показал на свое окружение. — Свободное православное воинство, а не якие мазурики. Зараз будем говорить с этим людыной. Спытаем, шо он та — кое есть. И тогда решим. — Атаман обратился к Шагину: — Покажь доку — менты!
Шагин отвернул полу пиджака, рванул ветхую подкладку. Она лопну — ла, на землю вывалились бумаги. Их подобрали, отдали атаману. Тот дол — го вертел перед глазами две тоненькие серые книжечки, потом громко сказал:
— Очки принесите!
— Так ты же разбил их, батько! — крикнул «хорек». — На запрошлой неделе разбил. Ночью до ветру ходил, так ненароком наступил на них и разбил. Неужто запамятовал?
— Верно, — солидно кивнул атаман. — В таком разе позвать писаря Прокопенку!
Подошел рыжий увалень — тот, что грыз морковь, охраняя лошадей возле оврага. Он и сейчас ел — крепкими белыми зубами обдирал остатки мяса с большого бычьего мосла.
— Здесь я, батько, — сказал он и руку с едой завел за спину. — Слухаю вас.
— На-ка! — Атаман протянул ему книжечки.