JК
Ставка больше, чем жизнь :: Тучков Владимир
Страница: 227 из 235И – не сбившись с ритма – на площадку поднялась женщина в зеленом пальто и с желтым пакетом в правой руке. Значит, на лестнице никто не стоит! Иначе бы шаги, если бы и не повернули обратно, но непременно сбились бы.
Женщина прошла выше. И вскоре на четвертом этаже дважды щелкнул замок, и хлопнула дверь.
У Алексея отлегло от сердца – все чисто, никого!
Но все же дверь он открыл с опаской, так, чтобы можно было бы тут же кинуться обратно, и шагнул на площадку, поворачивая голову влево, к электрощиту, и поднимая и распрямляя правую руку в локте, занося её тоже влево.
И в этот момент на него что-то сверху обрушилось. Площадка погрузилась во мрак. Исчезли звуки и терпкие кошачьи запахи. Исчезли боль и изумление. Исчезла и сама площадка.
***
Сознание вернулось к Осипову так же внезапно, как и покинуло его, – от выплеснутого в лицо стакана воды. Привести в движение удалось только веки, потому что весь он был крепко привязан к стулу, а рот был заклеен широким скотчем.
Прямо перед ним стоял омерзительного вида человек, почти безгубый, с отражающим свет люстры черепом, словно его полировали специальной абразивной пастой для черепа, с нависшими над узенькими глазками белесыми бровями, с просевшими щеками и какими-то совершенно немужскими ушками, миниатюрными и почти розовыми.
Женщина прошла выше. И вскоре на четвертом этаже дважды щелкнул замок, и хлопнула дверь.
У Алексея отлегло от сердца – все чисто, никого!
Но все же дверь он открыл с опаской, так, чтобы можно было бы тут же кинуться обратно, и шагнул на площадку, поворачивая голову влево, к электрощиту, и поднимая и распрямляя правую руку в локте, занося её тоже влево.
И в этот момент на него что-то сверху обрушилось. Площадка погрузилась во мрак. Исчезли звуки и терпкие кошачьи запахи. Исчезли боль и изумление. Исчезла и сама площадка.
***
Сознание вернулось к Осипову так же внезапно, как и покинуло его, – от выплеснутого в лицо стакана воды. Привести в движение удалось только веки, потому что весь он был крепко привязан к стулу, а рот был заклеен широким скотчем.
Прямо перед ним стоял омерзительного вида человек, почти безгубый, с отражающим свет люстры черепом, словно его полировали специальной абразивной пастой для черепа, с нависшими над узенькими глазками белесыми бровями, с просевшими щеками и какими-то совершенно немужскими ушками, миниатюрными и почти розовыми.