Стеклянный дом, или Ключи от смерти   ::   Устинов Сергей

И я рискнул продолжить:

— Не с вашей ли подачи справочная получила указание не сообщать, где находится больной Арефьев?

— Это официальная форма! — запротестовал он. — Любой наш пациент, если хочет, может обратиться к администрации с просьбой...

— И что же, — перебил я его с любопытством, — Глеб Саввич лично обратился? Интересно, до того, как впал в кому, или уже после? Собственно, это не так сложно проверить...

Он снова угрюмо промолчал.

— Ясно, — подытожил я. — Продолжим интервью. Они появились до того, как Арефьев попал в реанимацию или после?

— В тот же день.

— Когда это было?

— Позавчера утром.

— Что еще их интересовало?

— Просили сразу сообщить, если больной придет в сознание.

— Не приходил?

Он пожал плечами:

— У него тяжелое коматозное состояние... Вы понимаете, что такое кома? Его держат на аппаратах.

— Сколько ему осталось?

На этот раз он снова решил взбрыкнуть:

— Это врачебная тайна! Я не имею права!

Заглянув доктору в красивое лицо, я положил ладонь на гладкую теплую крышу «форда» и задушевно произнес:

— Тогда не смею настаивать. Клятва Гиппократа и все такое, да? Но если узнаю, что им вы сказали, а мне нет...

— Счет идет на дни, — пробурчал он, опуская глаза. — Неделя — это максимум.

— А есть все-таки шанс, что сознание вернется?

— Никакого, — покачал он головой. — Это агония.

Мы расстались практически друзьями, поклявшись друг другу, что все сказанное останется между нами. Он — никому, и я — никому.