JК
Джек Восьмеркин американец :: Смирнов Николай
Страница: 395 из 464Через полминуты она уже нагнала лошадь. Внезапно Боби Снукс, который, очевидно, понял затею, бросился с громким лаем навстречу кобыле, и она замедлила бег. Веревка нарисовала замысловатый узор в воздухе и обвила шею животного. Лошадь упала на бок, забила ногами. Джек дал тормоз. Чарли соскочил с машины, подбежал к лошади, и несколько ослабил петлю.
— Дело в шляпе! — закричал он радостно. — Говорят, что сто лет назад так ловили мустангов в прериях! Теперь мы можем поставить лошадку на конюшню…
— Ну нет, — возразил Джек. — Сначала мы должны провести ее по Чижам. Ведь все-таки мы не конокрады, дружище, а коммунары. Берись за руль, а я подержу веревку.
Чарли повернул машину и поехал к Чижам. Лошадь мелкой рысцой бежала сзади, за ней — Боби Снукс.
…В это же самое время Николка Чурасов охрипшим голосом ораторствовал с крыльца.
Говорить Николке было трудно. Впереди стояли сознательные мужики, кандидаты в «Кулацкую гибель». Уговаривать их было нечего: скота они не резали. Сомневающиеся крестьяне группировались вдали от крыльца, и именно к ним обращал свою речь Николка. Поэтому он не говорил, а кричал и сорвал себе голос.
Николка был хороший оратор, и крестьяне слушать его любили. Он всегда придумывал какие-нибудь чудные примеры, поднимал противника на смех. Он и теперь доказывал, что мужики остались в дураках. Артель не страшна крестьянам, и только отпетые враги Советской власти, такие, как Скороходов, могут восставать против коллективизации.
— Дело в шляпе! — закричал он радостно. — Говорят, что сто лет назад так ловили мустангов в прериях! Теперь мы можем поставить лошадку на конюшню…
— Ну нет, — возразил Джек. — Сначала мы должны провести ее по Чижам. Ведь все-таки мы не конокрады, дружище, а коммунары. Берись за руль, а я подержу веревку.
Чарли повернул машину и поехал к Чижам. Лошадь мелкой рысцой бежала сзади, за ней — Боби Снукс.
…В это же самое время Николка Чурасов охрипшим голосом ораторствовал с крыльца.
Говорить Николке было трудно. Впереди стояли сознательные мужики, кандидаты в «Кулацкую гибель». Уговаривать их было нечего: скота они не резали. Сомневающиеся крестьяне группировались вдали от крыльца, и именно к ним обращал свою речь Николка. Поэтому он не говорил, а кричал и сорвал себе голос.
Николка был хороший оратор, и крестьяне слушать его любили. Он всегда придумывал какие-нибудь чудные примеры, поднимал противника на смех. Он и теперь доказывал, что мужики остались в дураках. Артель не страшна крестьянам, и только отпетые враги Советской власти, такие, как Скороходов, могут восставать против коллективизации.