Дженни Герхардт   ::   Драйзер Теодор

В погребальных церемониях можно было усмотреть своеобразную иллюстрацию того, сколько противоестественного содержит наша жизнь. Миссис Кейн сообщила по телеграфу, что тело Лестера будет перевезено из гостиницы в дом Имоджин. Нести гроб должны были Роберт, прибывший в Чикаго через несколько часов после смерти брата, Берри Додж, муж Имоджин мистер Миджли и еще три не менее почтенных джентльмена. Из Буффало приехали Луиза и ее муж, из Цинциннати — Эми с мужем. В доме было тесно от людей, приходивших проститься с покойным, — кто по искреннему желанию, а кто для приличия. Поскольку Лестер и его родные считали себя католиками, для совершения похоронного обряда был приглашен католический священник. Лестер лежал в парадной гостиной чужого ему дома, в головах и на ногах у него горели погребальные свечи, восковые пальцы придерживали на груди серебряное распятие. Он улыбнулся бы, если б мог себя увидеть. Но семья Кейн, привыкшая соблюдать условности, свято придерживавшаяся традиционных обычаев, не усматривала в этом ничего несообразного. Духовенство, разумеется, было готово к услугам. Семья богатая, всеми уважаемая, так какие же могут быть разговоры?

В среду прибыла в Чикаго миссис Кейн. Горе ее было безгранично — как и Дженни, она непритворно любила Лестера. Поздно вечером, когда в доме все стихло, она спустилась в гостиную и долго стояла, склонившись над гробом, вглядываясь в любимое лицо, освещенное мигающими свечами. Слезы текли у нее по щекам, — она вспомнила, как счастлива была с Лестером. «Бедный, милый Лестер! — прошептала она.