JК
Еврей Зюсс :: Фейхтвангер Лион
Страница: 392 из 672Как смеет этот человек предполагать, что он поспешит шмыгнуть под крылышко христианства?
Сколько иронии в его блекло-серых глазах, взирающих с недоступной высоты – так смотрит наставник,уличивший своего глупого питомца в нелепой, неискусной лжи. Уж не думает ли он оспаривать его еврейское происхождение, отмести, точно суетный обман, его жертву, его великие чаяния, коварно лишить его священного достояния?
Его возмущение против рабби, хоть и смутное, было искренне. Впервые он чувствовал, что прав перед ним без всяких уловок, впервые тот издевался над ним без оснований. Исчезла гнетущая скованность, которую обычно он ощущал в присутствии каббалиста, и вот внезапно явилось решение – долго неосознанным таившееся во мраке, возникло ясно и точно, как нечто должное, непререкаемое.
Ровным, деловым тоном он сказал:
– Я еду в Гирсау. К Ноэми.
Старик в изумлении рванулся к Зюссу. Лицо прояснилось, и с недоверчивой, но почти добродушной насмешкой он спросил:
– Мстителем Эдому?
Зюсс был невозмутим. Без горячности, убежденно и твердо он ответил:
– Она хочет меня видеть. Я предстану на ее суд.
Рабби Габриель взял его руку. Увидел его лицо. Увидел нечистое, неправедное, суетное. Но под этим увидел иное. Под кожей, мясом, костями впервые увидел иное, увидел свет.
– Да будет так! – сказал он, и голос его снова звучал сердито. – Поедем, пусть увидит тебя дитя!
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ГЕРЦОГ
По берегу Тивериадского озера прогуливался с любимым учеником своим, Хаимом Виталем, калабрийцем, учитель Каббалы, рабби Исаак Лурия. Из Мариамского источника напились мужи и выехали на озеро.
Сколько иронии в его блекло-серых глазах, взирающих с недоступной высоты – так смотрит наставник,уличивший своего глупого питомца в нелепой, неискусной лжи. Уж не думает ли он оспаривать его еврейское происхождение, отмести, точно суетный обман, его жертву, его великие чаяния, коварно лишить его священного достояния?
Его возмущение против рабби, хоть и смутное, было искренне. Впервые он чувствовал, что прав перед ним без всяких уловок, впервые тот издевался над ним без оснований. Исчезла гнетущая скованность, которую обычно он ощущал в присутствии каббалиста, и вот внезапно явилось решение – долго неосознанным таившееся во мраке, возникло ясно и точно, как нечто должное, непререкаемое.
Ровным, деловым тоном он сказал:
– Я еду в Гирсау. К Ноэми.
Старик в изумлении рванулся к Зюссу. Лицо прояснилось, и с недоверчивой, но почти добродушной насмешкой он спросил:
– Мстителем Эдому?
Зюсс был невозмутим. Без горячности, убежденно и твердо он ответил:
– Она хочет меня видеть. Я предстану на ее суд.
Рабби Габриель взял его руку. Увидел его лицо. Увидел нечистое, неправедное, суетное. Но под этим увидел иное. Под кожей, мясом, костями впервые увидел иное, увидел свет.
– Да будет так! – сказал он, и голос его снова звучал сердито. – Поедем, пусть увидит тебя дитя!
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ГЕРЦОГ
По берегу Тивериадского озера прогуливался с любимым учеником своим, Хаимом Виталем, калабрийцем, учитель Каббалы, рабби Исаак Лурия. Из Мариамского источника напились мужи и выехали на озеро.