JК
Страж :: Маклин Чарлз
Страница: 31 из 84Да и в глазах моихтак и не гас свет. Эти образы нахлынули на меня навсегда.
В конце концов я повалился на постель и зарыдал в голос. Это принесло определенное облегчение. Последовало затемнение, настала какая-то долгая пауза, на протяжении которой я не ощущал ничего, кроме ужасающей физической боли. Для того чтобы противостоять ей, мне пришлось израсходовать всю оставшуюся у меня волю и энергию.
Когда боль наконец отхлынула, я понял, что никогда не признаю того, что убил своих собак. Столь варварское, беспощадное и извращенное деяние никак не вписывалось в мое представление о себе самом. Я попытался было найти спасение в мыслях о том, что со мной случился припадок, нашло затмение, произошло временное помешательство, но сразу же понял, что все это ко мне не относится. И, чем старательнее я уклонялся от ответственности за содеянное, тем в большее уныние впадал.
У меня перед глазами мелькала одна и та же картинка: Анна в халате и шлепанцах сбегает вниз по лестнице, открывает дверь в гостиную и устремляется к белой коробке, испачканной кровью.
Я очень тревожился за нее, но почему-то мне не приходило в голову что-нибудь предпринять. Даже поднять телефонную трубку представлялось мне совершенно непосильным. Я, скорчившись, сидел на краю кровати, одолеваемый дикими угрызениями совести.
Позже, этой же ночью или, может быть, уже на рассвете, мне приснилось, будто меня судят.
В конце концов я повалился на постель и зарыдал в голос. Это принесло определенное облегчение. Последовало затемнение, настала какая-то долгая пауза, на протяжении которой я не ощущал ничего, кроме ужасающей физической боли. Для того чтобы противостоять ей, мне пришлось израсходовать всю оставшуюся у меня волю и энергию.
Когда боль наконец отхлынула, я понял, что никогда не признаю того, что убил своих собак. Столь варварское, беспощадное и извращенное деяние никак не вписывалось в мое представление о себе самом. Я попытался было найти спасение в мыслях о том, что со мной случился припадок, нашло затмение, произошло временное помешательство, но сразу же понял, что все это ко мне не относится. И, чем старательнее я уклонялся от ответственности за содеянное, тем в большее уныние впадал.
У меня перед глазами мелькала одна и та же картинка: Анна в халате и шлепанцах сбегает вниз по лестнице, открывает дверь в гостиную и устремляется к белой коробке, испачканной кровью.
Я очень тревожился за нее, но почему-то мне не приходило в голову что-нибудь предпринять. Даже поднять телефонную трубку представлялось мне совершенно непосильным. Я, скорчившись, сидел на краю кровати, одолеваемый дикими угрызениями совести.
Позже, этой же ночью или, может быть, уже на рассвете, мне приснилось, будто меня судят.