JК
Еще до войны :: Липатов Виль Владимирович
Страница: 136 из 215Рая чувствовала, что лицо у нее становится гордым, заносчивым, брови властно сдвигаются, а кончики губ тронуты загадочной улыбкой; она не мигая смотрела на Анатолия, видела, как его лицо под загаром краснеет, и торжествовала: «Влюбился, голубчик! Влюбился!… То-то же!» Ей казалось, что она старше Анатолия, хотя ему было на пять лет больше, и это тоже приносило спокойствие, безмятежность: «Попался, голубчик!»
Она перевела взгляд на удаляющийся вниз по течению обласок Николая Кульманакова, проводив его немножко глазами, сама подняла плечо, чтобы рука Анатолия сделалась тяжелой, потом прижалась кнему боком и удовлетворенно отметила, что пальцы младшего командира запаса вздрогнули, губы сжались, а глаза сделались тревожными, словно ударил колокол на пожарной каланче.
– Давай реплик! – обозлившись, крикнул Ленька Мурзин. – Давай, репетировай, а то я весь чешуся от нервности…
Знаменитый деревенский лентяй и забулдыга кричал возмущенно, взмахивая руками от нетерпения, но глаза у него были по-кошачьи затаенными, вкрадчивыми и губы расгягивались – он давно понял, что происходит между Раей и Анатолием; похаживая вокруг них, он от удовольствия высоко задирал ноги, словно перешагивал большие лужи. «Доигралися!» – было написано на круглом Ленькином лице, и Рая снова подумала о том, какой он талантливый и умный.
– Репетировай! – опять закричал Ленька. – Репетировай, мать вашу за ногу!
Лежащая на плече Раи рука Анатолия была теплой, словно он ее подержал на раскаленной боковине русской печки. Младший командир запаса тусклым голосом проговорил очередную реплику, снова отведя глаза в сторону, стал ждать, когда папаша – Ленька Мурзин – прикажет им целоваться. И конечно, сорвал этим всю сцену, в которой они с Раей должны были безостановочно кричать друг на друга, впадать в истерику.
– Я в таком отчаянии – работать не могу! – сердито сказала Капитолина Алексеевна и с размаху села на широкий пень. – Раз никто в деревне не желает целоваться на сцене, я в райкоме комсомола так и скажу.
Рая ее не слышала.
Она перевела взгляд на удаляющийся вниз по течению обласок Николая Кульманакова, проводив его немножко глазами, сама подняла плечо, чтобы рука Анатолия сделалась тяжелой, потом прижалась кнему боком и удовлетворенно отметила, что пальцы младшего командира запаса вздрогнули, губы сжались, а глаза сделались тревожными, словно ударил колокол на пожарной каланче.
– Давай реплик! – обозлившись, крикнул Ленька Мурзин. – Давай, репетировай, а то я весь чешуся от нервности…
Знаменитый деревенский лентяй и забулдыга кричал возмущенно, взмахивая руками от нетерпения, но глаза у него были по-кошачьи затаенными, вкрадчивыми и губы расгягивались – он давно понял, что происходит между Раей и Анатолием; похаживая вокруг них, он от удовольствия высоко задирал ноги, словно перешагивал большие лужи. «Доигралися!» – было написано на круглом Ленькином лице, и Рая снова подумала о том, какой он талантливый и умный.
– Репетировай! – опять закричал Ленька. – Репетировай, мать вашу за ногу!
Лежащая на плече Раи рука Анатолия была теплой, словно он ее подержал на раскаленной боковине русской печки. Младший командир запаса тусклым голосом проговорил очередную реплику, снова отведя глаза в сторону, стал ждать, когда папаша – Ленька Мурзин – прикажет им целоваться. И конечно, сорвал этим всю сцену, в которой они с Раей должны были безостановочно кричать друг на друга, впадать в истерику.
– Я в таком отчаянии – работать не могу! – сердито сказала Капитолина Алексеевна и с размаху села на широкий пень. – Раз никто в деревне не желает целоваться на сцене, я в райкоме комсомола так и скажу.
Рая ее не слышала.