Фармазон   ::   Личутин Владимир Владимирович

«Ты хочешь жить?» – доверчиво спросил старик, и кит ответил: «Да…» – «А не брат ли ты того китенка, которого я однажды разделал на мясо?» – вдруг с озарением спросил Крень, но душа его напряглась испугом. «Нет, я его мама», – покорно ответил зверь. «Смотри ты, все хотят жить. А я не хочу жить… Я хочу родиться-а-а», – заплакал старик. «Не плачь, я тебя могу родить», – отозвался кит так просто, словно речь шла о прогулке вдоль моря. Старик, не поверив, засмеялся, но внутри у него дрогнуло, и в больной груди живое существо постучалось на волю.

«Такой большой, а шутишь, как дитя, прости, Господи». – Крень снова глуповато хихикнул и кривыми шагами измерил длину кита от широкой, горько опущенной пасти до рыбьего хвоста. Ледяные тартышки попадали под валенок, ноги оскальзывались, и шаг получался неровный. Тогда старик снова измерил зверя, остановил взгляд на чугунной слезе, так и не выпавшей из глаза, и вдруг, круто развернувшись, устремился к деревне. Было непонятно, бежит ли он так, по-крабьи, помогая всем развинченным телом, иль шагает широко, переломившись в спине. Вернее всего, что в сердце-то бобыль бежал во всю свою стариковскую мочь, но на самом деле едва переставлял негнучие ноги. Он вошел в деревню с детским восторженным желанием помочь зверю, и ему казалось, что Вазица должна разом распахнуться и готовно помочь. Крень даже подумал, что не всем нужно барабанить, когда утренний сон так сладок, и по своему непонятному внутреннему хотению стал стучаться в избы, стоящие окнами к морю.