JК
Фламандская доска :: Перес-Реверте Артуро
Страница: 68 из 94Один из ее предков, Луис Монкада, служил интендантом герцога Александра Фарнезского – веке в шестнадцатом… Похоже, этот дон Луис был большим любителем искусства.
Хулия заглянула в бумаги, лежавшие на столе среди кофейных приборов.
– «Приобретена в тысяча пятьсот восемьдесят пятом году… Возможно, в Антверпене, во время капитуляции Фландрии и Брабанта…»
Старик кивнул и чуть сдвинул брови, будто припоминая лично виденные события.
– Да. Возможно, она находилась в числе трофеев, добытых при разграблении города. Легионеры, имуществом которых заведовал предок моей жены, были не из тех, кто вежливо стучит в дверь и выписывает квитанции за реквизированное добро.
Хулия перелистывала документы.
– Раньше этого года никаких упоминаний о картине нет, – заметила она. – Может, вы помните какую-нибудь семейную историю, связанную с ней? Легенду, предание или что-нибудь в этом роде. Любая ниточка пригодилась бы нам.
Бельмонте покачал головой:
– Нет, я ничего такого не знаю. В семье моей жены «Игру в шахматы» всегда именовали «Фламандской доской» или «Фарнезской доской» – наверняка чтобы сохранить память о ее происхождении… Более того: под этим названием она почти двадцать лет хранилась в музее Прадо, пока в двадцать третьем году отцу моей жены не удалось получить ее назад благодаря помощи Примо де Риверы [10] , который был другом семьи… Мой тесть всегда весьма ценил этого ван Гюйса, поскольку сам любил шахматы. Поэтому, когда картина перешла к его дочери – моей жене, я никогда не хотел продавать ее.
– А теперь? – спросила Менчу.
Хулия заглянула в бумаги, лежавшие на столе среди кофейных приборов.
– «Приобретена в тысяча пятьсот восемьдесят пятом году… Возможно, в Антверпене, во время капитуляции Фландрии и Брабанта…»
Старик кивнул и чуть сдвинул брови, будто припоминая лично виденные события.
– Да. Возможно, она находилась в числе трофеев, добытых при разграблении города. Легионеры, имуществом которых заведовал предок моей жены, были не из тех, кто вежливо стучит в дверь и выписывает квитанции за реквизированное добро.
Хулия перелистывала документы.
– Раньше этого года никаких упоминаний о картине нет, – заметила она. – Может, вы помните какую-нибудь семейную историю, связанную с ней? Легенду, предание или что-нибудь в этом роде. Любая ниточка пригодилась бы нам.
Бельмонте покачал головой:
– Нет, я ничего такого не знаю. В семье моей жены «Игру в шахматы» всегда именовали «Фламандской доской» или «Фарнезской доской» – наверняка чтобы сохранить память о ее происхождении… Более того: под этим названием она почти двадцать лет хранилась в музее Прадо, пока в двадцать третьем году отцу моей жены не удалось получить ее назад благодаря помощи Примо де Риверы [10] , который был другом семьи… Мой тесть всегда весьма ценил этого ван Гюйса, поскольку сам любил шахматы. Поэтому, когда картина перешла к его дочери – моей жене, я никогда не хотел продавать ее.
– А теперь? – спросила Менчу.