Судья и его палач   ::   Дюрренматт Фридрих

Берлах продумал все это и сказал:

– Теперь я хочу закуритьеще одну сигару. – Закурив, он продолжал: – Вы правы, Чанц, очень возможно, так и происходило дело между Шмидом и его убийцей, хочу вам верить. Но это все еще не объясняет, что Шмид делал на дороге, из Тванна в Ламлинген.

Чанц напомнил комиссару, что под пальто на Шмиде был фрак.

– Этого я даже не знал, – сказал Берлах.

– А разве вы не видели убитого?

– Нет, я не люблю покойников.

– Но это было указано и в протоколе.

– Протоколы я люблю еще меньше.

Чанц молчал.

Берлах же констатировал:

– Это еще больше осложняет дело. Что делал Шмид во фраке в Тваннбахском ущелье?

– Может быть, это как раз упрощает дело, – ответил Чанц, – в районе Ламбуэна наверняка живет немного людей, устраивающих приемы, на которые нужно являться во фраке.

Он вытащил маленький карманный календарь и пояснил, что это календарь Шмида.

– Я знаю его, – кивнул Берлах, – там нет ничего важного. Чанц возразил:

– Шмид отметил среду, второго ноября, буквой «Г». В этот день около полуночи он был убит, – так считает судебный врач. Еще одним «Г» помечена среда двадцать шестого, затем вторник, восемнадцатого октября.

– «Г» может обозначать все, что угодно, – сказал Берлах, – женское имя или еще что-нибудь.

– Вряд ли это женское имя, – возразил Чанц. – Девушку Шмида звали Анной, а Шмид отличался постоянством.