Ганнибал   ::   Линдсей Джек

Затем эти узы укрепились — просто потому, что город стал главным оплотомвоенных сил, без которых он не мог бы начать наступление против Рима. Наконец, эти узы укреплялись преданностью к нему простого народа. Подчиняя себе мир, он всегда считал Кар-Хадашт своим основным опорным пунктом. А теперь он его потерял.

Ему казалось, что если бы он с самого начала понял значение этих уз, его жизнь сложилась бы по-другому. И он вдруг снова испытал это ослепляющее воздействие иллюзии. Ибо он не мог, идя по другому пути, стать тем, чем стал. И снова его пронзила эта страшная ирония, безнадежная преграда между сознанием и действием, как между двумя мирами, двигающимися с различной скоростью, но заключающими в себе в конечном счете один и тот же смысл. Поэтому человек и разрывается на части.

В его памяти всплыло воспоминание о первых его столкновениях с политиканами Кар-Хадашта после возвращения на родину. Как он прогнал с трибуны патриция, который высказывал глупые предложения о том, чтобы отказаться принять условия мира. Тогда он не понимал, почему пришел в такую ярость, но теперь знал, что он почувствовал в ораторе социального врага. Поступая так, он отрекался от своего сословия; он видел неспособность этого сословия действовать с прямотой и решительностью, свойственными духовно цельным людям. По той же причине он расхохотался в Сенате, когда все скорбели по поводу контрибуций.