JК
Гарольд, последний король Англосаксонский :: Бульвер-Литтон Эдвард Джордж
Страница: 65 из 506Но что это значит?! Ты одет по-дорожному!
– Разве Одо не сообщал тебе, какого рода новости принуждают меня к отъезду?
– Да, да... я начинаю припоминать, что он говорил мне об этом, – ответил король, потирая своей бледной рукой лоб. – Ах, бедный брат мой, тяжело носить корону!... Отчего бы нам не удалиться в какой-нибудь храм и отложить все земные попечения, пока еще не поздно?
– Нет, Эдуард, это будет лишним, – возразил герцог, с улыбкой качая головой. – Я пришел к убеждению, что жестоко ошибаются те, которые воображают, будто под одеждой монаха сердце бьется спокойнее, чем под панцирем воина или под царской мантией... Ну, теперь благослови меня в путь!
Герцог опустился на колени перед королем, который, благословив его, встал и ударил в ладоши. По этому знаку из молельни, находившейся рядом, явился монах.
– Отец, приготовил ли Гюголайн, мой казначей, все, что я велел? – спросил король.
– О, да! Сокровищница, гардеробная, сундуки, конюшни и сокольничья почти совсем опустошены, – ответил монах, бросив весьма недружелюбный взгляд на герцога Нормандского, в черных глазах которого вспыхнуло пламя алчности.
– Я не хочу, чтобы ты и твои спутники ушли от меня с пустыми руками, – обратился Эдуард с нежностью к герцогу. – Твой отец когда-то приютил меня у себя, когда я был изгнанником, и я не забыл этой услуги... Мы, быть может, больше не увидимся. Я становлюсь уже дряхл...
– Разве Одо не сообщал тебе, какого рода новости принуждают меня к отъезду?
– Да, да... я начинаю припоминать, что он говорил мне об этом, – ответил король, потирая своей бледной рукой лоб. – Ах, бедный брат мой, тяжело носить корону!... Отчего бы нам не удалиться в какой-нибудь храм и отложить все земные попечения, пока еще не поздно?
– Нет, Эдуард, это будет лишним, – возразил герцог, с улыбкой качая головой. – Я пришел к убеждению, что жестоко ошибаются те, которые воображают, будто под одеждой монаха сердце бьется спокойнее, чем под панцирем воина или под царской мантией... Ну, теперь благослови меня в путь!
Герцог опустился на колени перед королем, который, благословив его, встал и ударил в ладоши. По этому знаку из молельни, находившейся рядом, явился монах.
– Отец, приготовил ли Гюголайн, мой казначей, все, что я велел? – спросил король.
– О, да! Сокровищница, гардеробная, сундуки, конюшни и сокольничья почти совсем опустошены, – ответил монах, бросив весьма недружелюбный взгляд на герцога Нормандского, в черных глазах которого вспыхнуло пламя алчности.
– Я не хочу, чтобы ты и твои спутники ушли от меня с пустыми руками, – обратился Эдуард с нежностью к герцогу. – Твой отец когда-то приютил меня у себя, когда я был изгнанником, и я не забыл этой услуги... Мы, быть может, больше не увидимся. Я становлюсь уже дряхл...