Глеб   ::   Алексеев Иван

Неужто эти сознания так проводят ночи, отдыхая от дневных трудов, сгрудившись вокруг почетного ложа? Впрочем, вскоре присутствующие ожили, возобновили суету, а десятиногий забегал по помосту. Верно произнес он красноречивый монолог мимикой или запахом, или еще чем, а теперь отдыхал, разминал затекшие члены. Но вот толпа снова застыла, замер и оратор, под ноги ему выбросили снизу нечто страшное, сплошную кровоточащую язву, еле живую, подергивающуюся в шоке, скрывавшем адскую боль, еще недавно называвшуюся Адамом. Десятиногий обул на одну из ног, ставшую рукой, конический предмет, острым концом ловко отсек Адаму крыло. Черный лист по-осеннему покрасневший вспорхнул вверх и по дуге спланировал в зал. Пальцы Глеба впились в лиану, погрузились в кислотную плоть, бесчувственные. А убийца на сцене вешил кровавую расправу. За первым крылом последовало другое, а за ними и руки, и ноги, после чего вошедший в азарт садист лишил Адама зубов. Оставшееся - беспомощное, но все еще живое не церемонясь спихнули на пол.

Когда все разошлись, делу - время, потехе - час, Глеб подхватил брошенного Адама, ставшего необычайно легким, как будто отрубленные конечности составляли основную долю его веса, и не таясь понес его в сад. Город спал, и если кто-то видел их, то принял за причуду тени, либо за продолжение сна.

Глеб омыл в ручье раны Адама, чуть было не утопив его. Уложил на стылый песок, силясь в подернутых серой пеленой глазах прочесть ожидания и желания.