JК
Голая арифметика, 1992 :: Чуковская Лидия Корнеевна
Страница: 6 из 10)
"Мне было очень плохо, ведь я тринадцать лет не писала стихов, вы подумайте: тринадцать лет!" - говорит мне Ахматова в августе 1940 года, рассказывая о своейтрудной жизни с Н.Н.Пуниным.
"Шесть лет я не могла писать. Меня так тяготила вся обстановка больше, чем горе", - говорит она мне в марте 40-го о том же тяжком периоде своей жизни {5}.
Сколько же лет она не писала? Тринадцать или шесть?
Вот признание Ахматовой о периодах рабочих и нерабочих:
...просто мне петь не хочется
Под звон тюремных ключей.
Или:
... проходят десятилетья,
Пытки, ссылки и смерти - петь я
В этом ужасе не могу.
"Петь не хочется", а ведь пела. "Петь... не могу" - а пела.
Не пела, оказывается, по собственному признанию, целые десятилетья! Если бы и в самом деле так, откуда бы взял Н.А.Струве стихотворные цитаты, подкрепляющие его мысль о молчании? Прямо, открыто, будто специально идя ему навстречу, Ахматова признается уже не в шести и не в тринадцати годах молчания, а в ДЕСЯТИЛЕТИЯХ! Но если бы она и вправду молчала десятки лет, откуда бы взялись ее книги (издаваемые Н.А.Струве)? И его арифметические таблицы? Не следует ли опереться на более достоверные строки, предваряющие написанный в тридцатые годы "Реквием"? Женщина, стоящая вместе с Ахматовой в тюремной очереди, спрашивает:
"- А ЭТО вы можете описать? - И я сказала: - Могу".
"Реквием" был впервые опубликован полностью в Мюнхене, в 1963 году Глебом Петровичем Струве. Но и этот благой поступок не излечил ни ГЛ., ни Н.А.
"Мне было очень плохо, ведь я тринадцать лет не писала стихов, вы подумайте: тринадцать лет!" - говорит мне Ахматова в августе 1940 года, рассказывая о своейтрудной жизни с Н.Н.Пуниным.
"Шесть лет я не могла писать. Меня так тяготила вся обстановка больше, чем горе", - говорит она мне в марте 40-го о том же тяжком периоде своей жизни {5}.
Сколько же лет она не писала? Тринадцать или шесть?
Вот признание Ахматовой о периодах рабочих и нерабочих:
...просто мне петь не хочется
Под звон тюремных ключей.
Или:
... проходят десятилетья,
Пытки, ссылки и смерти - петь я
В этом ужасе не могу.
"Петь не хочется", а ведь пела. "Петь... не могу" - а пела.
Не пела, оказывается, по собственному признанию, целые десятилетья! Если бы и в самом деле так, откуда бы взял Н.А.Струве стихотворные цитаты, подкрепляющие его мысль о молчании? Прямо, открыто, будто специально идя ему навстречу, Ахматова признается уже не в шести и не в тринадцати годах молчания, а в ДЕСЯТИЛЕТИЯХ! Но если бы она и вправду молчала десятки лет, откуда бы взялись ее книги (издаваемые Н.А.Струве)? И его арифметические таблицы? Не следует ли опереться на более достоверные строки, предваряющие написанный в тридцатые годы "Реквием"? Женщина, стоящая вместе с Ахматовой в тюремной очереди, спрашивает:
"- А ЭТО вы можете описать? - И я сказала: - Могу".
"Реквием" был впервые опубликован полностью в Мюнхене, в 1963 году Глебом Петровичем Струве. Но и этот благой поступок не излечил ни ГЛ., ни Н.А.