Гонконг   ::   Задорнов Николай Павлович

Зашла речь, что думающие классы будто бы думают о том, как улучшить положение трудящихся. Чтобы эта задача решалась успешней, велено их хорошо кормить. Поэтому трудящимся приходится ради своего счастья во всем себе отказывать и они живут впроголодь. И еще много есть хороших и благородных теорий. Но дело не меняется для тех, у кого силы нет. Толковали об устройстве тред-юнионов, зачем они составляются и можно ли говорить об этом на корабле, разрешается ли военному моряку – или за это преследуют...

– Лучше говорить реже, – пояснил моряк, похожий на оперного певца.

– Королева царствует и управляет. Советуется с парламентом. В тронной речи объявляет, что должны потом подготовить тори или виги.

– Кто такие? – удивился Маточкин, выслушивая не совсем ясные переводы товарищей.

Пленные сгрудились и слушали с интересом. Добровольные переводчики задавали любой вопрос и переводили ответы.

– Ну, что, понял, Собакин? – спросил Маточкин, когда беседа закончилась.

– Понял.

В воскресенье пели и танцевали; теперь веселилась команда корабля.

Некоторые напевы с четким, частым ритмом, в котором фразы теснились так, что певцы спешили произнести их почти речитативом. Подыгрывала итальянская гармоника, ритм подбивали гитары.

– Проголошные у них, может, и вовсе не поются, – говорил Васильев.

– Почем ты знаешь? У них разные есть песни. У них есть все.

– Слушаешь – и отдыхаешь. Слезы не льешь.

В танце замысловатые коленца не выкидывают, присядки у них нет.