Искатели   ::   Гранин Даниил

— Упрощенчество исходит из тщеславия, — мягкими колобка ми докатывались тонковские фразы. — Подобные ученые жаждут признания большой аудитории.

Подлинное творчество движется внутренним интересом. Важно ли было Гегелю, что его читало, вероятно, не более тысячи современников, а понимало человек двадцать?

Григорьев откашлялся и сказал, обращаясь к своей тарелке:

— А вот это… «Диалектика природы» Энгельса написана куда понятней, чем у Гегеля, и тоже вполне научная и полезная…

— Матвей, оставьте горчицу. Вам нельзя ничего острого, — остановила его теща.

«Бедняга, — подумал Андрей о Григорьеве. — В одиночку он слаб. Ему нужны такие, как Ростовцев и Кунин. Талант плюс сильный характер — вот чем надо обладать, чтобы разделаться с Тонковым… Почему Тонков ненавидит Кунина, почему он подминает под себя Григорьева? Да потому, что он сам бесталанный… Очевидно, только ученый, обладающий настоящим талантом, может радоваться, что имеет конкурентов…»

Обмахиваясь салфеткой, Тонков говорил:

— …Узкие практические задачи приходят и уходят. Остается наука, ее законы. Настоящий ученый оценивается по его теоретической работе. Закон Столетова всегда останется законом Столетова.

— Ах, так это к вопросу о славе, — протянула Анечка.

— Отчасти и о славе.

— Ну, у вас ее достаточно, — любовно сказал Смородин. Андрей улыбнулся: «Общество взаимного восхищения».

— Мне не за себя обидно, — скорбно вздохнул Тонков, поймав улыбку Андрея. — Жаль нашу творческую молодежь.