Искра жизни   ::   Ремарк Эрих Мария

Она была чистой и почти вызывающе ироничной, причем слова существовали независимо от музыки, сами по себе. «Может, Вебер ничего не заметит, — подумал он, глядя на коменданта лагеря. — Иначе мертвых будет еще больше, чем сейчас».

Лицо лежавшего на земле Гольдштейна оказалось рядом с лицом. Шеллера. Губы его шевелились. Гольдштейн не мог понять, что тот хотел сказать. Но он видел полуоткрытые глаза и догадывался, о чем идет речь.

— Ерунда! — произнес он. — У нас есть дежурный в лазарете. Он это перевяжет. Ничего. Пробьешься. Шеллер молчал.

— Заткнись! — прокричал Гольдштейн сквозь шум. — Пробьешься! Вот так! — Он увидел перед собой серую пористую кожу. — Они не будут тебе делать укол! — пропел он в такт гимну. — У нас есть свой человек в лазарете! Он подкупит врача!

— Внимание! Поющие смолкли. На плац вышел комендант лагеря. Докладывал Вебер.

— Я прочел братьям краткую проповедь и заставил их поработать еще часок.

Нойбауэр воспринял информацию без интереса. Он втянул воздух и посмотрел на ночное небо.

— Думаете, что эти бандиты снова прилетят сегодня ночью?

Вебер ухмыльнулся.

— По последним сообщениям радио, нами сбито девяносто процентов самолетов.

Нойбауэра это как бы и не касалось. «В общем-то, ему нечего терять, — подумал он. — Такой же, как Дитц, только поменьше, ландскнехт, вот и все».

— Пусть люди разойдутся, если все выполнено.

— Разойдись!

Узники проследовали в бараки. Они забрали с собой раненых и мертвых.