Искушение богини   ::   Гейдж Паулина

Когда она поднялась, чтобы идти на пир, он протолкался к выходу и стремглав бросился бежать по залам. И даже повторяющееся приветствие стражи у дверей не успокоило его свербящую рану.

В ту ночь, пока Сенмут стоял в распахнутых дверях пиршественного зала и ждал, когда глашатай покончит с его многочисленными титулами, чтобы войти в зал, где все будут склоняться при его приближении, и сесть за стол с Хатшепсут, мысли его были черны, как небо, краешек которого виднелся в самом конце длинной, ярко освещенной комнаты. В тот самый день, когда Хатшепсут праздновала свое полновластие в Египте, он впервые почувствовал, что время, когда он не сможет больше контролировать Тутмоса и Асет, приближается, и очень быстро. До сих пор шпионы доносили ему о каждом шаге не только друзей, но и слуг Тутмоса. Пока Тутмос оставался ребенком, он без малейших угрызений совести ссылал, вырывал с корнем, предупреждал и угрожал. Но теперь оказалось, что друзья Тутмоса – дети его собственных друзей и сам Тутмос сделался недосягаемым, а могущество его все росло. Медленно шагая через зал к помосту, на котором сидел царь, усаживаясь и кланяясь, Сенмут видел пока еще неясное, но совсем уже близкое будущее, когда она, окруженная врагами, загнанная, точно зверь, будет отчаянно сражаться за свою корону. Фараон не может потерять корону, которой у него никогда не было, как она потеряла обещанный отцом трон, уступив его нетерпеливому мужу. Царь может потерять свое царство только вместе с жизнью.