JК
Искушение богини :: Гейдж Паулина
Страница: 588 из 665Вот первая кукла Неферуры, а вот ее юбочки, аккуратно сложенные в сундучках, серебряные короны, красивые синие сандалии; даже пушистых любимцев дочери положили спать во тьме бок о бок с ней.
«А вот я, – мрачно подумала Хатшепсут, – все еще живу, хотя так устала, так измучилась с собой, с Тутмосом и со всеми остальными. Неужели я, сын солнца, истинное подобие и воплощение Амона, никогда не умру?»
Она оставила жрецов произносить последние проклятия, адресованные тем, кто когда-либо осмелится силой проложить себе путь в гробницу, а каменщиков запечатывать каменную дверь и отправилась во дворец. Вход в свою долину она миновала, даже не повернув головы, – она и так знала, что сегодня торжественная аллея спит на солнце под охраной сфинксов и шаги паломников не тревожат ее покой. Она села в ладью и, опустив голову, впервые в жизни задумалась о том, что будет делать с оставшимся днем, и со следующим, и еще со следующим.
С тех пор как пять тяжело груженных судов отошли от пристани в Фивах, прошел год, но это внушающее счастливый трепет событие уже казалось ей частью давно минувшей эпохи надежд и ожиданий в бурном море ее жизни. То утро сияло в ее памяти, словно последний дружеский отблеск костра, догорающего холодной ночью в пустыне.
Не успев подняться на пристань, она увидела, что Тутмос и Мериет уже высадились и вместе идут через сад. Хатшепсут застыла на мгновение, глядя, как эти двое скользят прочь, голова к голове, занятые разговором.
«А вот я, – мрачно подумала Хатшепсут, – все еще живу, хотя так устала, так измучилась с собой, с Тутмосом и со всеми остальными. Неужели я, сын солнца, истинное подобие и воплощение Амона, никогда не умру?»
Она оставила жрецов произносить последние проклятия, адресованные тем, кто когда-либо осмелится силой проложить себе путь в гробницу, а каменщиков запечатывать каменную дверь и отправилась во дворец. Вход в свою долину она миновала, даже не повернув головы, – она и так знала, что сегодня торжественная аллея спит на солнце под охраной сфинксов и шаги паломников не тревожат ее покой. Она села в ладью и, опустив голову, впервые в жизни задумалась о том, что будет делать с оставшимся днем, и со следующим, и еще со следующим.
С тех пор как пять тяжело груженных судов отошли от пристани в Фивах, прошел год, но это внушающее счастливый трепет событие уже казалось ей частью давно минувшей эпохи надежд и ожиданий в бурном море ее жизни. То утро сияло в ее памяти, словно последний дружеский отблеск костра, догорающего холодной ночью в пустыне.
Не успев подняться на пристань, она увидела, что Тутмос и Мериет уже высадились и вместе идут через сад. Хатшепсут застыла на мгновение, глядя, как эти двое скользят прочь, голова к голове, занятые разговором.