JК
Искушение богини :: Гейдж Паулина
Страница: 92 из 665Если ты забрела туда случайно, я провожу тебя домой и никому ни слова не скажу, хотя ума не приложу, как ты умудрилась пройти мимо стражников, которые понатыканы отсюда до самого города. Ну, ты будешь говорить? Или мне послать за филархом? Это была случайность?
Хатшепсут не могла унять слез, из носа у нее тоже текло. Нагнув голову, она промокнула лицо старым одеялом и высморкалась. Потом снова заплакала, не в силах отвечать. Юноша ждал.
– Тебе нечего бояться, – повторил он. – Ничего плохого я тебе не сделаю. Ради Сета, прекрати плакать!
Было в ней что-то такое, хотя он и сам не знал, что именно, отчего ему делалось неловко. Это точеное личико с упрямым квадратным подбородком, широкий лоб, узкий, аристократический нос кого-то ему напоминали – не столько сами черты, сколько манера девочки поворачивать голову на длинной тонкой шее и поднимать подбородок, с важностью глядя на него. «Странный ребенок», – подумал он. Быть может, она и правда не собиралась топиться. Он приподнял подол мокрого одеяния, облепивший ноги, и вдруг вспомнил про фляжку вина, которую позавчера ночью стянул с кухни. Возблагодарив про себя богов, он снял с сундука лампу, порылся в нем и нашел грубо вырезанную деревянную чашку. Поставил лампу на место, сунул руку за стул, вытащил вино, наполнил чашку и протянул ее девочке:
– На, выпей вина. Легче станет.
Девочка перестала хлюпать носом и протянула руку за чашкой. Без единого слова благодарности она схватила ее, отпила, вздохнула и сморщила нос. Отдала чашку обратно.
– Это дешевое вино. Оно горчит.
Хатшепсут не могла унять слез, из носа у нее тоже текло. Нагнув голову, она промокнула лицо старым одеялом и высморкалась. Потом снова заплакала, не в силах отвечать. Юноша ждал.
– Тебе нечего бояться, – повторил он. – Ничего плохого я тебе не сделаю. Ради Сета, прекрати плакать!
Было в ней что-то такое, хотя он и сам не знал, что именно, отчего ему делалось неловко. Это точеное личико с упрямым квадратным подбородком, широкий лоб, узкий, аристократический нос кого-то ему напоминали – не столько сами черты, сколько манера девочки поворачивать голову на длинной тонкой шее и поднимать подбородок, с важностью глядя на него. «Странный ребенок», – подумал он. Быть может, она и правда не собиралась топиться. Он приподнял подол мокрого одеяния, облепивший ноги, и вдруг вспомнил про фляжку вина, которую позавчера ночью стянул с кухни. Возблагодарив про себя богов, он снял с сундука лампу, порылся в нем и нашел грубо вырезанную деревянную чашку. Поставил лампу на место, сунул руку за стул, вытащил вино, наполнил чашку и протянул ее девочке:
– На, выпей вина. Легче станет.
Девочка перестала хлюпать носом и протянула руку за чашкой. Без единого слова благодарности она схватила ее, отпила, вздохнула и сморщила нос. Отдала чашку обратно.
– Это дешевое вино. Оно горчит.