JК
Испытано в небе :: Галлай Марк
Страница: 282 из 441Техника преподнесла нам очередной сюрприз: ещё один новый (будто не хватало имевшихся!) вид вибраций, очень схожий с флаттером по характеру и интенсивности, но все-таки новый. Его нарекли скоростным бафтингом, а за Анохиным закрепилась честь быть первооткрывателем нового явления.
Но это уже — область чистой техники. Нас же сейчас интересует другая — этическая сторона дела.
Итак, если, несмотря на все усилия, спасти машину нельзя, лётчик должен думать о себе. Это мы уже установили.
Ну а если выясняется, что нельзя спасти и себя? Что тогда?
Тогда настоящий испытатель возвращается своими помыслами… снова к машине!
Не ко «всей своей жизни», которая, согласно проверенным литературным традициям, должна «промелькнуть за несколько секунд перед мысленным взором» погибающего, и не к его родственникам, и не к руководящим лицам любого ранга, а к машине. К своей работе, к заданию, к тому, чтобы оставить товарищам как можно меньше неясностей и как можно больше результатов своего последнего эксперимента!
Вот чего хотел Анохин: дать людям хоть какую-то ниточку, держась за которую они смогли бы распутать сложный клубок загадок, связанных с гибелью опытного истребителя. На это он, повинуясь безошибочному душевному порыву, и бросил секунды, которые считал последними в своей жизни.
Это уже не техника. Это — этика. Причём этика, как мне представляется, самая высокосортная.
* * *
При всем благоговении, которое я смолоду, можно сказать, с самы
Но это уже — область чистой техники. Нас же сейчас интересует другая — этическая сторона дела.
Итак, если, несмотря на все усилия, спасти машину нельзя, лётчик должен думать о себе. Это мы уже установили.
Ну а если выясняется, что нельзя спасти и себя? Что тогда?
Тогда настоящий испытатель возвращается своими помыслами… снова к машине!
Не ко «всей своей жизни», которая, согласно проверенным литературным традициям, должна «промелькнуть за несколько секунд перед мысленным взором» погибающего, и не к его родственникам, и не к руководящим лицам любого ранга, а к машине. К своей работе, к заданию, к тому, чтобы оставить товарищам как можно меньше неясностей и как можно больше результатов своего последнего эксперимента!
Вот чего хотел Анохин: дать людям хоть какую-то ниточку, держась за которую они смогли бы распутать сложный клубок загадок, связанных с гибелью опытного истребителя. На это он, повинуясь безошибочному душевному порыву, и бросил секунды, которые считал последними в своей жизни.
Это уже не техника. Это — этика. Причём этика, как мне представляется, самая высокосортная.
* * *
При всем благоговении, которое я смолоду, можно сказать, с самы