История Хэйкэ   ::   Ёсикава Эйдзи

— Сколько тебе было лет, когда ты познакомилась с ним?

— Двенадцать.

— Значит, теперь тебе шестнадцать?

— Да, шестнадцать… — ответила Ёмоги, внезапно покраснев. — Вы не собираетесь навестить его сейчас?

— Нет, я иду помолиться на могиле старушки, с которой был знаком.

— Кем была эта старушка?

— Сколько много вопросов! Эта старушка была матерью Кэса-Годзэн.

— А кто такая Кэса-Годзэн?

— Вряд ли тебе это будет интересно. Тебя еще не было на свете, когда она жила. Когда Кэса-Годзэн умерла, ее мать покончила жизнь самоубийством. А я, не заслуживающий права жить, все еще живу. Ежедневные молитвы и посещения каждый месяц ее могилы не в состоянии загладить мою вину. Я должен сеять добро, чтобы заслужить прощение. Скажи, Ёмоги, что мне делать?

— Не понимаю, добрый Монгаку, о чем вы говорите.

— Думаю, тебе и не нужно понимать. Я просто бормочу про себя. Беседуя в таком духе, мы, пожалуй, можем навестить Асатори. Правда, не знаю, дома он или нет.

Монгаку и Ёмоги продолжили путь по засоренному грязному переулку, где каждый шаг поднимал рой мух. Стаи ребятишек перегораживали им дорогу — детишки с гноящимися глазами и ранами. Каждый из них был болен той или иной болезнью. Из грязных лачуг слышались пьяные крики, истеричные возгласы ссорящихся супружеских пар.

— Это тот самый дом, — сказал Монгаку, останавливаясь возле обветшалой хижины.