JК
История Хэйкэ :: Ёсикава Эйдзи
Страница: 62 из 723Молодой император Тоба не имел представления о такой интрижке, пока императрица не родила наследника. Тогда при дворе быстро распространился слух о полном безразличии императора к первым крикам новорожденного и объясняли это его убежденностью в том, что он не считал ребенка своим.
Неестественное поведение и предательство прежнего императора отравило молодость Тобы, оставив незаживающую рану и ожесточенный отказ признать своим сыном Сутоку, правившего в то время, и вызвало злобу и взаимные обвинения, грозившие вылиться в резню между двумя правительствами. Однако как по-светски утонченно скрывали они свои отношения в благоухавшей помпезности праздника на Камо! Кто бы поверил, что эти затененные цветами ряды, напудренные, женоподобные фигуры, поглощенные погоней за удовольствиями, являлись топливом страшного пожара, предназначенного им судьбой?
— Смотрите, его величество улыбается!
— Император встал. Он наблюдает с таким интересом!
Такими замечаниями обменивались придворные, устремившие взоры на скаковые дорожки, но при этом они ни минуты не сомневались в лютой ненависти, затаенной в сердцах обоих властителей.
До полудня заезд следовал за заездом. Высоко над пересохшими дорожками поднялась пыль.
— У тебя какой-то оцепеневший вид, Ватару. В чем дело? — спросил Киёмори у друга, найдя его праздно стоявшим у павильона для воинов.
Вороного четырехлетка, на которого Ватару возлагал такие большие надежды, в списке не оказалось.
Неестественное поведение и предательство прежнего императора отравило молодость Тобы, оставив незаживающую рану и ожесточенный отказ признать своим сыном Сутоку, правившего в то время, и вызвало злобу и взаимные обвинения, грозившие вылиться в резню между двумя правительствами. Однако как по-светски утонченно скрывали они свои отношения в благоухавшей помпезности праздника на Камо! Кто бы поверил, что эти затененные цветами ряды, напудренные, женоподобные фигуры, поглощенные погоней за удовольствиями, являлись топливом страшного пожара, предназначенного им судьбой?
— Смотрите, его величество улыбается!
— Император встал. Он наблюдает с таким интересом!
Такими замечаниями обменивались придворные, устремившие взоры на скаковые дорожки, но при этом они ни минуты не сомневались в лютой ненависти, затаенной в сердцах обоих властителей.
До полудня заезд следовал за заездом. Высоко над пересохшими дорожками поднялась пыль.
— У тебя какой-то оцепеневший вид, Ватару. В чем дело? — спросил Киёмори у друга, найдя его праздно стоявшим у павильона для воинов.
Вороного четырехлетка, на которого Ватару возлагал такие большие надежды, в списке не оказалось.