Та, которой не стало   ::   Буало-Нарсежак

Он знает, что означает пена в уголках рта, сухой кашель по вечерам; знает, каково быть сыном больного. Вечно дрожать за его здоровье, следить за температурой, за переменами погоды. Как говорила его мать: «У нас до седых волос не доживают». Она пережила мужа лишь на несколько месяцев. Тихо ушла в небытие, изможденная расчетами и бережливостью. Братьев и сестер у Равинеля не было, и после кончины матери он, несмотря на зрелый возраст, чувствовал себя бедным сиротой. Чувство это не прошло и по сей день. Что-то в нем так и не расцвело, и он вечно вздрагивает, когда хлопает дверь или когда его неожиданно окликают. Он боится вопросов в упор. Конечно, теперь у него не спрашивают о дате Кампо-Формио, но он по-прежнему боится попасть впросак, забыть что-нибудь существенное. Ему и в самом деле случалось забывать номер своего телефона, номер своей машины. В один прекрасный день он забудет и собственное имя. И не будет ни чьим-то сыном, ни мужем, никем… Безымянный человек из толпы, он в тот день, может быть, испытает счастье, запретное счастье! Кто знает?

— А помнишь, как мы бродили по Испанской косе? Равинель медленно отрывается от своих мыслей. Ах да, Ларминжа.

— Интересно, какой тогда был Равинель? Наверное, сухарь.

— Сухарь? Ларминжа и Равинель переглянулись и одновременно рассмеялись, будто скрепляя пакет. Кадю этого не понять…

— Сухарь да, пожалуй… — отозвался Ларминжа и спросил: — Ты женат? Равинель посмотрел на свое обручальное кольцо и покраснел.

— Женат.