Страница:
44 из 155
Две слепящие фары. Рассекая воздух, проносится машина, и снова путь открыт. Деревья побелены в рост человека, шоссе рассечено посередине желтой чертой, и время от времени осенний, черный лист на дороге издали напоминает камень или выбоину на асфальте. Равинель лениво пережевывает одни и те же мысли. Он забыл про смерть. Забыл про Люсьен. У него затекла левая нога, очень хочется закурить. Он чувствует себя в полной безопасности в этой закрытой со всех сторон машине. Нечто подобное он испытывал еще в детстве, когда направлялся в школу в застегнутой на все пуговицы пелерине. Опустив капюшон, он видел всех, а его — никто. И он играл сам с собой, будто он парусник, сам себе отдавал приказы, совершал сложные маневры: «Повернуть брам-стеньгу!», «Убрать все паруса!» Он наклонялся, подстраивался под ветер и позволял ему нести себя к бакалейной лавке, куда его нередко посылали за вином. С тех пор и захотелось ему побывать в ином мире, без взрослых, вечно проповедовавших одну только строгую мораль.
Люсьен кладет ногу на ногу, аккуратно поправляет на коленях пальто. Равинель с трудом осознает, что они перевозят труп.
— Через Тур добрались бы быстрее, — замечает Люсьен, даже не повернув головы. Равинель тоже не шевелится и отрезает:
— После Анжера дорога забита. И не все ли равно? Только бы она не возразила, а то он непременно с ней разругается, в общем-то из-за ничего.
|< Пред. 42 43 44 45 46 След. >|