Изгнание   ::   Фейхтвангер Лион

Он берет ее с собой в свою триумфальную поездку, точно это самая естественная вещь в мире. Ему, мученику, Хорсту Весселю номер два, все дозволено.

Бегемот уехал с портретом Леа, Шпицци, ухмыляясь, тащит с собой в Берлин свою содержанку, а он, Визенер, сидит против оголенной стены, и с весны ему представится полная возможность княжить в доме, покинутом его возлюбленной.

"Вот теперь как раз самое время", - говорит он себе и еще усерднее ухаживает за Коринной. Шпицци угадывает, что в нем происходит. "Старайся, старайся, mon vieux, все равно останешься в дураках", - мысленно говорит он и едва заметно улыбается; он все еще забывает, что малейшая улыбка превращается у него в гримасу.

- Какого вы мнения о костюме Шпицци, мосье Визенер? - спрашивает Коринна. - Вы не находите, что костюм слишком зимний?

- Для Берлина зимний костюм всегда кстати, - отвечает Шпицци, и Визенер поддерживает его.

Шпицци и Коринна начинают прощаться.

- Но галстук все-таки чересчур светлый, - настаивает Коринна.

- Что вы думаете о Шпицци, Лотта? - спросил Визенер по уходе гостей.

- Он изрядно обезображен, - ответила Лотта, - но зато приобрел нимб святого.

О чем бы ни спросить новенькую, в ответ всегда услышишь такие банальности. Когда он однажды спросил Марию, какого она мнения о Шпицци, она ответила: "Он пуст внутри, у него нет стержня". И это был ответ не в бровь, а в глаз, ответ, над которым стоило подумать.