Изгнание   ::   Фейхтвангер Лион

Но, уехав из Германии и все бросив, ты, право, сделал уже достаточно. Нет нужды окончательно похоронить себя в этой захудалой газетке.

Разумом он понимал, что она права. Но о том, что не давало ему покоя, о своем неукротимом желании помочь Фридриху Беньямину, он не мог ей сказать; он почти стыдился непонятной страстности своего чувства.

- Пойми, старушка, - осторожно начал он, - вот, например, это дело Беньямина. О нем у меня просто потребность писать. Тут у меня есть что сказать.

- Но ты можешь все сказать и не продавшись душой и телом "Парижским новостям", - нетерпеливо перебила его Анна.

- Ведь мне нужен материал, - пояснил Зепп, - материал из первых рук, а его я могу получить, только сидя в самой редакции. Добиться чего-нибудь в деле Беньямина можно одним - непрерывно показывать, что нацисты лгут, систематически раскрывать ложь за ложью.

- Я тебя не понимаю, - покачала головой Анна. - Мы все жалеем Беньямина, все негодуем. Но в конце концов в лапы гитлеровских молодчиков попадали люди и более близкие нам. Ты хлопотал за них, обивал пороги. Но ты и не думал отказываться от дела своей жизни, забросить музыку. И вдруг теперь?..

Зепп и сам говорил себе, что его самопожертвование бессмысленно. Анна права, разумом он соглашался с ее доводами, но ничто не помогало. Анне легко так разумно рассуждать. За других всегда разумно рассуждаешь, на себя же разума никогда не хватает.