JК
Изгнание :: Фейхтвангер Лион
Страница: 142 из 1047Визенер, настроение которого значительно улучшилось, ласково сказал:
- Теперь, пожалуй, можно попытаться поработать и над "Бомарше".
Он много задумывал книг и многие из них начинал писать; но как ни блестящи были его замыслы, ему быстро надоедало приводить их в исполнение, и начатое оставалось незаконченным. Он был слишком тонким ценителем, чтобы испытывать удовлетворение от небрежной работы, а для добросовестной не хватало выдержки. Из многих работ, за которые он брался, наиболее продвинулась вперед биография Бомарше. Изобразить жизнь и творчество этого человека, истинного представителя своего времени, блестящего, одаренного, необычайно жадного к жизни и не отягощенного принципами, - эта задача казалась ему заманчивой, она была по нем. Он чувствовал себя сродни этому Бомарше. Он сам, хоть и родился, к сожалению, в конце девятнадцатого столетия, принадлежал к восемнадцатому. Он завидовал своему герою. Тому повезло, судьба всегда делала его выразителем идеологии, которой принадлежало будущее. По существу беспринципный, он имел возможность с подъемом, даже убежденно, афишировать свои принципы. Визенер очень ему завидовал и резко порицал в нем отсутствие убеждений.
Около часа он диктовал с большим увлечением и успехом. Затем остановился перевести дух - и кончил.
- Вы считаете меня негодяем, Мария? - спросил он и взял ее руку, которую она, чуть-чуть противясь, оставила в его руке. - Но уметь-то я кое-что умею, это вы не можете не признать.
- Теперь, пожалуй, можно попытаться поработать и над "Бомарше".
Он много задумывал книг и многие из них начинал писать; но как ни блестящи были его замыслы, ему быстро надоедало приводить их в исполнение, и начатое оставалось незаконченным. Он был слишком тонким ценителем, чтобы испытывать удовлетворение от небрежной работы, а для добросовестной не хватало выдержки. Из многих работ, за которые он брался, наиболее продвинулась вперед биография Бомарше. Изобразить жизнь и творчество этого человека, истинного представителя своего времени, блестящего, одаренного, необычайно жадного к жизни и не отягощенного принципами, - эта задача казалась ему заманчивой, она была по нем. Он чувствовал себя сродни этому Бомарше. Он сам, хоть и родился, к сожалению, в конце девятнадцатого столетия, принадлежал к восемнадцатому. Он завидовал своему герою. Тому повезло, судьба всегда делала его выразителем идеологии, которой принадлежало будущее. По существу беспринципный, он имел возможность с подъемом, даже убежденно, афишировать свои принципы. Визенер очень ему завидовал и резко порицал в нем отсутствие убеждений.
Около часа он диктовал с большим увлечением и успехом. Затем остановился перевести дух - и кончил.
- Вы считаете меня негодяем, Мария? - спросил он и взял ее руку, которую она, чуть-чуть противясь, оставила в его руке. - Но уметь-то я кое-что умею, это вы не можете не признать.