JК
Изгнание :: Фейхтвангер Лион
Страница: 219 из 1047"Голиаф глумится над Давидом" так озаглавил Траутвейн свою статью, и тема ее, казалосьбы, должна зажечь его. Нота глумилась над всем, что стояло в оппозиции к фашизму, и в особенности над немецкой эмиграцией. "Новости" были голосом эмиграции, а он, Зепп, - в этом случае голосом "Новостей". От него зависело дать отпор бесстыдству нацистов.
И все же статья не давалась ему. Он старался взять себя в руки. Обычно он без труда находил меткое слово. Сегодня ничего не получалось, ничего не удавалось. Его сковала усталость, чувство глубокой безнадежности мешало ему ответить с необходимой силой. Диктуя, он чувствовал, что слова его слабы и расплывчаты.
- Как вы находите то, что я продиктовал? - неуверенно спросил он Эрну Редлих. Секретарша обратила к нему свое открытое, детское лицо.
- Эти слова вы как будто подслушали в моей душе, - сказала она. И добавила, чуть-чуть помедлив: - Но вам случалось писать и лучше, господин Траутвейн.
- Вы правы, - сказал он.
Глубоко неудовлетворенный, держал он в руке рукопись, как бы взвешивая ее. Статья должна пойти в печать, должна немедленно пойти в печать. Если он хочет внести изменения, ему придется продиктовать их сразу же на линотип. Это была рискованная штука, требовавшая долгой тренировки; у него тренировки не было. Напротив, он работал медленно, тщательно. Но ничего другого не оставалось, надо было спасти, что еще можно было спасти.
Он пошел в типографию.
И все же статья не давалась ему. Он старался взять себя в руки. Обычно он без труда находил меткое слово. Сегодня ничего не получалось, ничего не удавалось. Его сковала усталость, чувство глубокой безнадежности мешало ему ответить с необходимой силой. Диктуя, он чувствовал, что слова его слабы и расплывчаты.
- Как вы находите то, что я продиктовал? - неуверенно спросил он Эрну Редлих. Секретарша обратила к нему свое открытое, детское лицо.
- Эти слова вы как будто подслушали в моей душе, - сказала она. И добавила, чуть-чуть помедлив: - Но вам случалось писать и лучше, господин Траутвейн.
- Вы правы, - сказал он.
Глубоко неудовлетворенный, держал он в руке рукопись, как бы взвешивая ее. Статья должна пойти в печать, должна немедленно пойти в печать. Если он хочет внести изменения, ему придется продиктовать их сразу же на линотип. Это была рискованная штука, требовавшая долгой тренировки; у него тренировки не было. Напротив, он работал медленно, тщательно. Но ничего другого не оставалось, надо было спасти, что еще можно было спасти.
Он пошел в типографию.