Изгнание   ::   Фейхтвангер Лион

В это лето Визенер часто бывал с женщинами, он не разыгрывал из себя монаха, он был циничен и многоопытен. Но именно в минуты близости он особенно страдал от чувства пустоты и томился тоской по Леа. Она нужна ему теперь же, немедленно, ее лицо, тело, голос, ирония, восхищение, ненависть, любовь. Но нет, нельзя поддаваться, он все испортит, если поддастся слабости. Он рассчитал, что существует единственный путь вновь завоевать Леа: прикинуться мертвым, не шевелиться, ждать, пока она придет к нему. Если он заставит себя ждать, она сама упадет в его объятия. Но до чего это ужасно: его хитроумная тактика оборачивается против него же.

А Леа в Аркашоне раз десять за день обдумывала, как ей поступить, если он явится.

Ярость, вызванную разлукой с Леа, Визенер все чаще вымещал на Марии, дразнил ее, преследовал насмешечками. Его всегда потешало, что гетевская Христиана в одном письме к своему другу подписалась по-саксонски безграмотно "твое маленкое дите природы". Теперь, диктуя Марии что-нибудь особенно циничное, Визенер говорил ей:

- Воображаю, мое маленкое дите природы, как возмущается ваша неиспорченная душа моим макиавеллизмом.

Мария неподвижно сидела, пожалуй более бледная и строгая, чем обычно, но сдерживалась и молчала.

Наступил день, когда Визенер написал последнюю строчку "Бомарше". Гордый, сияющий, он продиктовал: "Finis" [конец (лат.)].

Мария написала: "Finis".