Изгнание   ::   Фейхтвангер Лион

"Будь что будет, старушка, - сказал он вслух, не разбирая, говорит ли он с ней или ссобой, - теперь я буду заниматься музыкой, и только музыкой. Ты увидишь, это будет нечто стоящее". И прибавил: "Прости, чудесный край", подразумевая "ПН" и всю свою политическую писанину.

Это было утром. А во второй половине дня пришел Петер Дюлькен и заявил, что хочет поговорить с ним о важном деле. Зепп неохотно ответил, что ему теперь не до редакционных дел. Но Пит со своей обычной флегматической энергией настоял, чтобы его выслушали, и подробно поведал Зеппу обо всем происшедшем.

Первое, что почувствовал Зепп, была большая, неразумная радость. Значит, он прав: мир состоит не из одних гингольдов. Все, Пит, Пфейфер, Бергер, - все встали на его защиту, даже Гейльбрун, этот подлец, не мог увильнуть. "И Анна до этого не дожила, - подумал он. - Все приходит слишком поздно. Как письмо Тюверлена к Гарри Майзелю. Рингсейс, пожалуй, прав насчет науки ожидания".

- Мне незачем вам говорить, Пит, - радостно сказал он своим пронзительным голосом, - какое для меня облегчение услышать то, что вы мне рассказали. Если бы вы все оставили меня в беде, я бы до конца жизни не мог забыть вашего вероломства. Я был совершенно убит. Говорю вам как на духу: я дошел до того, что мысленно обозвал Гейльбруна грязным евреем. И теперь мне стыдно взглянуть вам в глаза. Вы замечательный друг, Пит, и все вы замечательные парни.

Он схватил руку Пита и крепко пожал ее.

Пит во избежание сентиментальностей перевел разговор на деловую тему.