JК
Тайна Испанского мыса :: Квин Эллери
Страница: 273 из 341Женщина поплотнее запахнула халатик с каким-то странным выражением глаз, которое озадачило их, — нежным, мечтательным и едва ли не умиротворенным.
Годфри, в широком домашнем халате, подошел к ней, став немного впереди, словно желая ее защитить. Все трое вошедших обменялись удивленными взглядами. В доме Годфри наконец-то воцарился мир — мир и понимание, которых прежде не было. Толстый коротышка оказался еще более непредсказуемым, чем его репутация... В этот момент они не могли не вспомнить разъяренное лицо Джозефа Мунна, когда тот навис над своей женой в саду Мунн был зверем, дикарем с примитивной психологией первобытное чувство собственности слепой яростью вырвалось наружу в порыве причинить боль, избить, уничтожить, когда на эту собственность посягнули. Но Уолтер Годфри оказался цивилизованным человеком, едва ли не чутким, способным понять другого. Долгие годы его жена, пока она оставалась верной супружеской клятве, как бы не существовала для него; и вот, когда он узнал, что она, наконец, нарушила эту клятву, он признал ее существование, простил и снова воспылал к ней чувствами! Конечно, вполне возможно, что горькая участь Лауры Констебль подтолкнула его к жене; толстуха представляла собой трагическую фигуру, и ее шокирующий конец создал в доме зловещую атмосферу. Или, возможно, близость опасности и нависшая угроза неприятностей с полицией объединили их общим страхом. Как бы там ни было, чета Годфри выглядела примирившимися голубками, в то время как союз Муннов окончательно развалился.
Годфри, в широком домашнем халате, подошел к ней, став немного впереди, словно желая ее защитить. Все трое вошедших обменялись удивленными взглядами. В доме Годфри наконец-то воцарился мир — мир и понимание, которых прежде не было. Толстый коротышка оказался еще более непредсказуемым, чем его репутация... В этот момент они не могли не вспомнить разъяренное лицо Джозефа Мунна, когда тот навис над своей женой в саду Мунн был зверем, дикарем с примитивной психологией первобытное чувство собственности слепой яростью вырвалось наружу в порыве причинить боль, избить, уничтожить, когда на эту собственность посягнули. Но Уолтер Годфри оказался цивилизованным человеком, едва ли не чутким, способным понять другого. Долгие годы его жена, пока она оставалась верной супружеской клятве, как бы не существовала для него; и вот, когда он узнал, что она, наконец, нарушила эту клятву, он признал ее существование, простил и снова воспылал к ней чувствами! Конечно, вполне возможно, что горькая участь Лауры Констебль подтолкнула его к жене; толстуха представляла собой трагическую фигуру, и ее шокирующий конец создал в доме зловещую атмосферу. Или, возможно, близость опасности и нависшая угроза неприятностей с полицией объединили их общим страхом. Как бы там ни было, чета Годфри выглядела примирившимися голубками, в то время как союз Муннов окончательно развалился.