JК
Я дрался на Ил-2 :: Драбкин Артем
Страница: 12 из 74Предчувствие…
Второй раз я столкнулся с этимпосле войны. Мы перегоняли Ил-2 из Тарту под Саратов. Нам нужно было выбрать самолеты, на которых лететь. Мы, человек двенадцать, идем к стоянке — еще только коки винтов видны. Я ребятам говорю: «Вон, видите самолет с красным коком?» — «Да». — «Если четный номер на хвосте самолета, то все будет хорошо, а если нечетный — может произойти какая-то „бяка“. Все рассмеялись. Подходим, видим — „копейка“. Начали облетывать самолеты. Не нравится мне, как движок работает. Когда долго летаешь, ухо уже привыкает к определенному звучанию мотора, и любое отклонение от этого звука сразу же улавливается, и тут что-то не то, хотя показание приборов в норме. У меня был отличный техник, Жуковку окончил, Сашка Греков. Я говорю: „Саша, елки-палки, посмотри. Не нравится мне, как движок работает!“ Гоняем это движок на земле — ничего. Взлетаю — то же самое. Тогда он слетал со мной: „Да, что-то не то“. Целый рабочий день колдовали с этим движком, но ничего не нашли. И я полетел. Когда до Тамбова оставалось километров тридцать, у меня повалил дым между ног. Дым прет! Я потихоньку отстаю. Пламя полыхнуло, это уже не шутки! Я выключаю мотор. Вот тут мне помог навык полетов на планере, который я получил в Саратове в 41-м. Сел на живот мягко — даже корзина масляного радиатора осталась цела. Вот так.
А возвращаясь к войне, думаю, у каждого из нас был талисман. У меня был коричневый в белую крапинку шарфик. У других зажигалка или портсигар.
Второй раз я столкнулся с этимпосле войны. Мы перегоняли Ил-2 из Тарту под Саратов. Нам нужно было выбрать самолеты, на которых лететь. Мы, человек двенадцать, идем к стоянке — еще только коки винтов видны. Я ребятам говорю: «Вон, видите самолет с красным коком?» — «Да». — «Если четный номер на хвосте самолета, то все будет хорошо, а если нечетный — может произойти какая-то „бяка“. Все рассмеялись. Подходим, видим — „копейка“. Начали облетывать самолеты. Не нравится мне, как движок работает. Когда долго летаешь, ухо уже привыкает к определенному звучанию мотора, и любое отклонение от этого звука сразу же улавливается, и тут что-то не то, хотя показание приборов в норме. У меня был отличный техник, Жуковку окончил, Сашка Греков. Я говорю: „Саша, елки-палки, посмотри. Не нравится мне, как движок работает!“ Гоняем это движок на земле — ничего. Взлетаю — то же самое. Тогда он слетал со мной: „Да, что-то не то“. Целый рабочий день колдовали с этим движком, но ничего не нашли. И я полетел. Когда до Тамбова оставалось километров тридцать, у меня повалил дым между ног. Дым прет! Я потихоньку отстаю. Пламя полыхнуло, это уже не шутки! Я выключаю мотор. Вот тут мне помог навык полетов на планере, который я получил в Саратове в 41-м. Сел на живот мягко — даже корзина масляного радиатора осталась цела. Вот так.
А возвращаясь к войне, думаю, у каждого из нас был талисман. У меня был коричневый в белую крапинку шарфик. У других зажигалка или портсигар.