Я дрался на истребителе. Принявшие первый удар. 1941-1942   ::   Драбкин Артем

Допустим, мы стоим перед каким-то городом,«русские солдаты, завтра во столько-то мы возьмем этот город. Не теряйте напрасно силы. Сдавайтесь в плен, вы все равно ничего сделать не сможете». И брали, сволочи. Вы понимаете, какой это моральный удар. Но когда мы смогли остановить их под Гизелью, а севернее их остановили и разбили под Сталинградом, мы поняли, что наша берет.

Тяжелее всего переносилось в 41-м году ощущение беспомощности. Ведь в мирное время по кино, радио, все были убеждены, что мы подготовлены, ни пяди своей земли не отдадим, воевать будем на чужой территории. А оказалось, с первого дня войны непрерывное бегство. Это было тяжело. Было желание как угодно, но только наступать. Было непонимание, почему это происходит? Что, мы не умеем совсем воевать, нет оружия? Ведь отдельные эпизоды были. Наши расстреляли летом 41-го румынский кавалерийский полк. Итальянскую пехотную дивизию расколошматили. Были эпизоды. Но в целом-то? А как Украина воевала? Ведь украинские части сдавались без боя. Мы ведь в украинских селах слышали: «… что нам москали талдычат, мы бачили германа в 18-м году— человек как человек». Даже в мирное время нам говорили: «Москали приехали наш украинский белый хлеб есть». На Украине было действительно много немецких хуторов и массовое шпионство.

Нужно сказать, что за время командования Давидкова прошло несколько операций, заслуживающих особого внимания. Например, когда мы были под Первомайском, то недалеко была станция Бандуры.