Я дрался на истребителе. Принявшие первый удар. 1941-1942   ::   Драбкин Артем

Я говорю: «Как с взрывателями?» — «Так! Я что, разорвусь — один на всю эскадрилью! Ничего, подвесишь со взрывателями». В это время Борька бежит. Спрашивает: «Как машина? Немцы форсируют какую-то реку, нам надо срочно, пока „илы“ не придут, бомбить переправу». Я беру бомбу на плечо. Наступаю на полы шинели и падаю. В голове только одна мысль: «Только не на взрыватель». В падении я кое-как успел рукой перевернуть бомбу, и она воткнулась стабилизатором, который согнулся. Я начал выпрямлять стабилизатор, а Боря в кабине кричит: «Брось ее к такой-то матери. Иди скорее». Я ее подвесил и быстрее к кабине. Запускать мотор обязательно надо вдвоем — рук не хватает. Он должен практически одновременно качать альвеер, включать зажигание, включать воздух и дать сектор газа. Поэтому запускали двигатель вдвоем — я управлял газом и зажиганием, а он открывал воздух и качал альвеер. Он мне: «Скорее, уже Кратинов взлетает». Через час вернулся, заруливает. Я его спрашиваю: «Ну, как?» Говорит: «Мы им всыпали! Сволочи, какие хитрые — мосток сделали под водой». — «Как та бомба?». — «Я и не видел, куда полетела». Я ему говорю: «Борь, ты бы посмотрел, какие у тебя были глаза, когда бомба упала». А он мне: «Ты бы на себя посмотрел!»

А отношения между летным и техническим составом были самые лучшие. Они понимали, что их жизнь зависит от нас. Борька всем прислал фотографии, а мне нет. Он жил в Туле.