Я дрался на истребителе. Принявшие первый удар. 1941-1942   ::   Драбкин Артем

Что он пишет там? Были ли приписки? Мы себе ничегоне приписывали.

— Как воспринимали получение задачи?

— Переживания перед полетом были, но не мандражировали.

— Были ли какие-то приметы?

— Я, например, никогда не брился утром перед вылетом, а многие брились. Я же только когда боевая работа кончается, обычно вечером или чуть раньше, если погода плохая. Приезжаешь к месту жительства, побреешься — впереди ужин, танцы, 100 боевых грамм.

Амулетов у нас в полку я ни у кого не помню.

— Какие взаимоотношения складывались с техническим составом?

— Техники, механики — очень переживали за летчиков, всегда ждали возвращения с боевого вылета. Надо сказать, обслуживание самолетов было отличное. Я своего механика, старшину Садовникова, до сих пор помню. Такой работяга! Как-то я прилетел — пробиты плоскости, стабилизатор поврежден снарядом. За ночь восстановили самолет! Инженер эскадрильи был Богданов Гриша. Это такой трудяга! Так что отношения были самыми дружескими.

Взаимоотношения с БАО были в основном неплохие. Но иногда с ними дрались.

— Расскажите о своем последнем боевом вылете.

— Начну с того, что в начале апреля 45-го года стояли в Иургайтшене на большом немецком аэродроме. Возвращаюсь с боевого задания, у меня отказал двигатель. Потом, как оказалось, во время воздушного боя мой самолет был поврежден, но двигатель работал вплоть до аэродрома и отказал на первом развороте. Я дотянул со снижением до третьего. Начал планировать на посадку.