Якутия   ::   Радов Егор

Ырыа весело захохотал, развел свои руки в стороны, выставил левую ногу и проговорил нараспев:

- Я и я, цуп и цуп, поэт и поэт, билет и билет, Якутия и Якутия есть и есть Бог и Бог. Мне все равно; я - высшее создание, я воспою вас, я могу вас уничтожить, не воспев. Молитесь мне, слушайтесь меня, пужыжа, гажажа, рузика. Масалюда жоня.

- Ясно, - сказал Часатца. - Мне все ясно.

- Слушаю вас, - вопросительно обратился к нему Энгдекит.

- Вот этот вот, - он указал на Идама, - житель Нерюнгри, активный русский. Казнить без всего. А этот вот, - он показал на Ырыа, - дурачок, сумасшедший. Тоже казнить, к чему нам дальше слушать его пужыжы.

- Именно так! - гаркнул Энгдекит.

- А вот с этими двумя надо разобраться. Ну что, будете говорить, или нет?

- Мы все сказали, - рассудительно начал Головко, - мы...

- Жергауль! - крикнул Часатца.

Тут же откуда-то, наверное, из бежевого чума, появился огромный, очень мускулистый человек с толстым злобным лицом. Он выглядел вдвое больше Абрама Головко, и в руках у него была палка. Он подошел ко всей этой группе разбирающихся между собой людей и подобострастно посмотрел на Часатца сверху вниз. Вдруг раздался какой-то тупой стук; Жукаускас вздрогнул, Энгдекит резко вскинул автомат. Это был Идам, он упал в обморок и теперь, словно лишенное каркаса чучело, мешковато лежал в траве.

- Это... что еще за дерьмо? - презрительно спросил Часатца.

- Сейчас уберем его, - четко ответил Энгдекит.

- Не понимаю! - весело воскликнул Илья Ырыа.