JК
Ян Берзин - командарм ГРУ :: Горчаков Овидий Карлович
Страница: 149 из 214На заседании Военного Совета был заслушан и подвергнут обсуждению мой доклад о раскрытой Народным комиссариатом внутренних дел предательской, контрреволюционной военной фашистской организации, которая, будучи строго законспирированной, долгое время существовала и проводила подлую, подрывную, вредительскую и шпионскую работу в Красной Армии».
Берзин читал, мертвея: 11 июня Специальное судебное присутствие «признало всех подсудимых виновными во всех предъявленных обвинениях...» и постановило: «всех подсудимых лишить воинских званий и приговорить всех к высшей мере наказания — расстрелу» [45] . В ту же ночь приговор был приведен в исполнение.
Леопольд Треппер, о котором я уже рассказывал, писал о Берзине в своей книге «Большая игра»: как мыслящий человек да еще и гроссмейстер разведки Берзин в последний год своей жизни «все понимал».
«С генералом Берзиным, — писал Треппер, — я встретился вновь после его возвращения из Испании. Он мне показался совершенно другим человеком. Он уже знал, что Тухачевский и весь его генеральный штаб арестован, а затем расстрелян. Он не сомневался, что „доказательства“ против них могли быть только фальшивыми. Все это очень взволновало его. Берзин был слишком умен, чтобы питать какие-либо иллюзии насчет своей личной судьбы. Волна, смывшая его товарищей, накатывалась и на него.
Берзин читал, мертвея: 11 июня Специальное судебное присутствие «признало всех подсудимых виновными во всех предъявленных обвинениях...» и постановило: «всех подсудимых лишить воинских званий и приговорить всех к высшей мере наказания — расстрелу» [45] . В ту же ночь приговор был приведен в исполнение.
Леопольд Треппер, о котором я уже рассказывал, писал о Берзине в своей книге «Большая игра»: как мыслящий человек да еще и гроссмейстер разведки Берзин в последний год своей жизни «все понимал».
«С генералом Берзиным, — писал Треппер, — я встретился вновь после его возвращения из Испании. Он мне показался совершенно другим человеком. Он уже знал, что Тухачевский и весь его генеральный штаб арестован, а затем расстрелян. Он не сомневался, что „доказательства“ против них могли быть только фальшивыми. Все это очень взволновало его. Берзин был слишком умен, чтобы питать какие-либо иллюзии насчет своей личной судьбы. Волна, смывшая его товарищей, накатывалась и на него.