Юный владетель сокровищ   ::   Астуриас Мигель Анхель

Птенец снова и снова клюнул, рассердился, совсем разъярился, а плод как молчал, так молчит, ни слова не говорит.

Но вот наконец увидел упрямый птенец какую-то круглую штучку, темную, словно тучка. «Что это, сердечко?»— спросил и клюнул что было сил. А потом поневоле, от страшной нежданной боли, запищал, закричал, заметался, ужасно испугался.

Перикита к нему спешит:

— Прости, сынок, что за вид?

— Ох, все у меня болит! Я думал, что сердце — пламень, а у этого — просто камень. Какое уж тут ученье, одно мученье! — охал-стонал птенец, но тут подлетел отец и сказал:

— Дорогой сынок, это и есть урок, это и есть ученье. Перетерпи мученье!

— Эй, кто стучится?

— Черные птицы. Поскорей открывай!

А дверца в рай не открывается шибко. Так, еле-еле, вроде щели, словно улыбка.

— Прошу, заходите, — привратник сказал и наказал:— Но не шумите и не сорите.

Птицы проворно вытерли лапки, поотряхнулись, переглянулись и сняли бы шапки, если бы их носили. Потом спросили:

— Простите, кто вы такой?

Привратник, немолодой, с большой бородой, ответил просто:

— Я Петр апостол. Сюда, любезные господа, поставил меня сам Бог, чтобы я рай стерег.

— Нельзя ль туда заглянуть?

— Можно, добрый вам путь. Только, чтобы войти, сперва заплати.

— Мы принесли табачок, — и, развязав платок, не слишком чистый, предъявили табачные листья.

Донья Птица спросила: — Тут престолы, власти иль силы? — Все, все тут есть, ангельских сил не счесть.

— А сам ты какая сила? — птица опять спросила.