JК
Юный владетель сокровищ :: Астуриас Мигель Анхель
Страница: 65 из 146 — сказала Ана.
— А Челюсть? — сказал Укротитель.
XIX
Вечером, после свадьбы, свита фургонов двинулась дальше. Из какой пращи вырывались падающие звезды? Сурило спал свернувшись, бесформенный, словно куча тряпья, только могучие мышцы рук вздулись, как гнезда. Ни головы не видно, ни даже лица, одни заросли волос. Приютился он на галерейке.
Чтобы ответить, Мендиверсуа выпутывал руки из сети. Он не умел говорить, если заняты руки. Вот если свободны — дело другое: говорить— все равно что плыть, без рук не обойтись. Одной рукой махнешь, другой… Юный Владетель помогал ему, чинил что полегче. Но приходилось с ним разговаривать, так что проку было немного, только время теряешь. Мальчик попросту крал время, все дети его крадут. Тем они и живы, что берут у других нынешнее мгновение, но оно ведь — время, оно проходит, а им и дела нет, им только лучше. И у людей крадут, и у вещей. Иначе они бы не росли, остались бы детьми навечно. День уворуют, другой, третий — глянь, и выросли!
— Милый ты мой…— Весь в паутине дыма, Мендиверсуа оторвался от собственных размышлений, чтобы хоть как-то ответить мальчику. — Милый ты мой. ничего я не знаю, а и знал бы, не мог бы сказать. Это же все нам кажется, думается, представляется…
— Ну вот. мы и предположим…— виновато сказал Владетель.
Пальцы его запутались в порванных тройных нитях, взгляд — в нитях дыма, сплетающихся в сеть, которой бес ловит мысли.
— Как ты сказал? Предположим?..
— А Челюсть? — сказал Укротитель.
XIX
Вечером, после свадьбы, свита фургонов двинулась дальше. Из какой пращи вырывались падающие звезды? Сурило спал свернувшись, бесформенный, словно куча тряпья, только могучие мышцы рук вздулись, как гнезда. Ни головы не видно, ни даже лица, одни заросли волос. Приютился он на галерейке.
Чтобы ответить, Мендиверсуа выпутывал руки из сети. Он не умел говорить, если заняты руки. Вот если свободны — дело другое: говорить— все равно что плыть, без рук не обойтись. Одной рукой махнешь, другой… Юный Владетель помогал ему, чинил что полегче. Но приходилось с ним разговаривать, так что проку было немного, только время теряешь. Мальчик попросту крал время, все дети его крадут. Тем они и живы, что берут у других нынешнее мгновение, но оно ведь — время, оно проходит, а им и дела нет, им только лучше. И у людей крадут, и у вещей. Иначе они бы не росли, остались бы детьми навечно. День уворуют, другой, третий — глянь, и выросли!
— Милый ты мой…— Весь в паутине дыма, Мендиверсуа оторвался от собственных размышлений, чтобы хоть как-то ответить мальчику. — Милый ты мой. ничего я не знаю, а и знал бы, не мог бы сказать. Это же все нам кажется, думается, представляется…
— Ну вот. мы и предположим…— виновато сказал Владетель.
Пальцы его запутались в порванных тройных нитях, взгляд — в нитях дыма, сплетающихся в сеть, которой бес ловит мысли.
— Как ты сказал? Предположим?..