Юный владетель сокровищ   ::   Астуриас Мигель Анхель

Теперь, чтобы случилось чудо, оставалось одно — в тот же день, пока не стемнеет, пока на небе нет солнца и месяца нет, запустить эту змею, нет — змея, которого он соорудил из куска девичьей тени.

Ветер вырвал его из рук сеньора нашего Коршуна и в одно мгновение вознес к самому небу, но длинная-длинная нитка, будто лист осоки, соединяла его с сердцем Владетеля.

Нитка тянулась, Индига воздушной змеей улетала все дальше. спешила спастись от того, кто украл ее тень, потому что еще не знала, что жизнь ее связана нитью с сердцем Коршуна.

Она летела черной бабочкой в светлом вечернем небе, тоненькой, как волосинка, говорящей птичкой.

«Ты меня любишь?» — спрашивал Коршун, а змея отвечала издалека, словно качая головой: «Да… то есть нет…»

«Ты не забудешь меня?» — допытывался Коршун, дергая нить, как телеграфный провод, а змея, нет, как это, змей покачивался налету, и волосы его трепал грохочущий ветер. Хвост, спящий бич, сокращался, удлинялся, свивался узлом, будто отмеряя ответы, а постромки дрожали, словно струны, одержимые страстью.

Никак не темнело, солнце —желток вечернего неба, давно сменил белок-месяц, продлевая брачный спор Коршуна с воздушной змеей.

Но сумерки все же наступили, и плоть небес, которую держит золотой позвоночник ночи, впитала змею, та стала невидимой, как сама Индига. чья жизнь едва держалась на длинной нитке, которую сеньор наш Коршун дергал и дергал рукою в черной перчатке и намотал на пальцы десятком обручальных колец.