Как творить историю   ::   Фрай Стивен

Я не коллекционирую Железные кресты, свастики, «люгеры», эсэсовские мундиры, не утверждаю, будто жертвами холокоста стало всего лишь двадцать тысяч человек, — никакого дерьма в этом роде.

Он кивает, закрыв глаза, словно вслушиваясь в музыку, и взмахом руки предлагает мне продолжать.

— И вы правы, я действительно родился двадцатого апреля. Думаю, с тех самых пор, как я узнал, что двадцатое апреля — это… ну, знаете, что его можно назвать красным днем календаря, я проникся… любопытством или, не знаю, ощущением вины, что ли.

Я отпиваю, дабы увлажнить быстро пересыхающее горло, кофе.

— Вины? Это интересно. Вы, может быть, верите в астрологию?

— Нет-нет. Дело не в этом. Не знаю. Все так, как я сказал. Ну, вы понимаете.

— Угу. А кроме того, обычные биографии в эту тему особо не вдаются, и потому она более чем пригодна для докторской диссертации, автор которой предпочитает разбивать свой шатер в чистом поле, да?

— Ну и это тоже, конечно. Он открывает глаза:

— Одного Слова мы с вами так и не произнесли, верно?

— Простите?

— Имени. Мы избегаем Имени. Как будто это ругательство.

— А, вы имеете в виду, э-э, Гитлера? Ну…

— Да, я имею в виду «э-э, Гитлера». Адольфа Гитлера. Гитлер, Гитлер, Гитлер. — Он повторяет это все громче. — Он пугает вас? Гитлер? Или вы, может быть, думаете, будто я считаю недопустимым упоминание Гитлера в моем доме, — примерно как слова «рак» в будуаре дамы?

— Нет, я просто…

— Разумеется.

Мы умолкаем и молчим, пока я не соображаю, что Цуккерман ожидает от меня продолжения.