JК
Капитан Невельской :: Задорнов Николай Павлович
Страница: 125 из 191Она вдруг почувствовала, что ее славный муж, подвиги которого она считала непревзойденными, которым она так гордилась, вдруг стал ей неприятен, он оказался таким простым и мелким.
«Так вот, сильный, смелый мой муж, — подумала она, — кажется, слишком надеялся на дядюшку, тогда как Невельской действовал. Еще хуже, если за его спиной есть кто-то в Петербурге…»
— И еще имеет нахальство утверждать, что нашел пролив в южной части лимана и будто бы Сахалин у него остров, — продолжал Завойко, с надеждой глядя в лицо жены, словно ожидая от нее одобрения. — Да, да, уверяет, будто бы Сахалин остров, что противно всем ученым доказательствам.
Юлию Егоровну покоробили эти слова.
Она презирала сейчас своего мужа, с которым уехала на Восточный океан, ради которого жила как сибирская мещанка, терпела голод, лишения, рожала ребят в ужасных условиях. Она была глубоко оскорблена. До сих пор она была уверена, что ее муж делает великое дело. И она терпела. Она была слишком горда, чтобы простить мужу такой позорный провал. Все вокруг, что создавала она своими руками, потускнело для нее, и этот дом, и обстановка — все теперь выглядело по-другому…
— Он, конечно, ищет здесь карьеру и делает открытия по чужой карте, — твердо и спокойно сказала она и взглянула на мужа, — но… дядя будет благодарен ему за его ложные сведения.
— Как благодарен? Да я не допущу! Я открою ему глаза… Я докажу, что это ложь! — шепотом, краснея, стал уверять Завойко.
— А ты со своими заботами об Аяне останешься ни при чем, — сказала Юлия Егоровна. — Губернатор может быть очень недоволен тобой.
«Так вот, сильный, смелый мой муж, — подумала она, — кажется, слишком надеялся на дядюшку, тогда как Невельской действовал. Еще хуже, если за его спиной есть кто-то в Петербурге…»
— И еще имеет нахальство утверждать, что нашел пролив в южной части лимана и будто бы Сахалин у него остров, — продолжал Завойко, с надеждой глядя в лицо жены, словно ожидая от нее одобрения. — Да, да, уверяет, будто бы Сахалин остров, что противно всем ученым доказательствам.
Юлию Егоровну покоробили эти слова.
Она презирала сейчас своего мужа, с которым уехала на Восточный океан, ради которого жила как сибирская мещанка, терпела голод, лишения, рожала ребят в ужасных условиях. Она была глубоко оскорблена. До сих пор она была уверена, что ее муж делает великое дело. И она терпела. Она была слишком горда, чтобы простить мужу такой позорный провал. Все вокруг, что создавала она своими руками, потускнело для нее, и этот дом, и обстановка — все теперь выглядело по-другому…
— Он, конечно, ищет здесь карьеру и делает открытия по чужой карте, — твердо и спокойно сказала она и взглянула на мужа, — но… дядя будет благодарен ему за его ложные сведения.
— Как благодарен? Да я не допущу! Я открою ему глаза… Я докажу, что это ложь! — шепотом, краснея, стал уверять Завойко.
— А ты со своими заботами об Аяне останешься ни при чем, — сказала Юлия Егоровна. — Губернатор может быть очень недоволен тобой.