Кажется, со мной пойдут в разведку...   ::   Васильев Борис Львович

Что я только ему не рассказывал в ту жуткую черную ночь! Книги, и фильмы, и всю свою жизнь, как она есть, без вранья, и даже то, как я познакомился с Владленой и почему оказался здесь. Мы все-таки вышли на какую-то дорогу и долго шли по ней, а потом опять сбились, пересекли луг и угодили на бесконечное картофельное поле. Спотыкались в глубоких бороздах, путались в ботве, а я все говорил и говорил, пока вдруг Федор не остановил меня:

— Погоди, Генка. Слушай, или это в ушах у меня шумит?..

Я напряженно прислушиваюсь и наконец улавливаю далекий собачий лай.

— Собаки, Федя! Собаки лают!..

— Да… да… — тихо и безразлично говорит Федор. — Это хорошо. Брусняты, значит…

— Ура! — кричу я. — Тут чуть-чуть, Федя! Километра три…

— Иди, Генка. Я сейчас. Передохну только…

И он медленно опускается в ботву. Я подхватываю его, пытаюсь приподнять, но он стал куда тяжелее, чем обычно.

Я долго уговариваю его, тяну, волоку, от страха не понимая, что он потерял сознание. Потом оставляю эти бесплодные попытки и сажусь рядом, тупо глядя на него:

— Федя! Федь, ты слышишь меня?..

Он не отвечает. Лежит в борозде, вытянувшись во всю длину. Может быть?.. От страха я сразу покрываюсь потом, осторожно приникаю к нему и слушаю, слушаю…

Дышит!..

Лихорадочно срываю с себя куртку, свитер. Курткой накрываю его до подбородка, свитер подсовываю под голову. Это все, что я могу для него сделать. Нет, не все: я должен привести людей.